Чем почаще пересказывался сюжет о полете Юрия Гагарина в космос, тем больше он походил на сказочный. Юный, прекрасный, идеальный супергерой на сверхсовременной, совершенно сконструированной технике сделал то, что ранее до него никто не делал. Ура всем причастным! Историк науки и техники, создатель книжек и статей по истории советской кибернетики, астронавтики, арифметики и вычислительной техники, управляющий исследовательского проекта по устной истории советской арифметики Вячеслав Герович — тот, кто высвобождает исторические факты от слоев мифологической позолоты. В собственной книжке «Мифология русского вселенной» он ведает о том, с какими рисками было связано завоевание вселенной и как все происходило по сути. «Лента.ру» с разрешения издательства «Новое литературное обозрение» публикует фрагмент текста.
От сталинских «соколов» до царских «ореликов»
Личные свойства, нужные русскому астронавту, стали предметом суровых споров. В январе 1959 года ведущие ученые, докторы и конструкторы галлактических аппаратов собрались в Академии, чтоб обсудить аспекты отбора астронавтов. С физическими требованиями все было ясно: размер корабля «Восток» был совершенно маленьким, потому у кандидатов были ограничения по росту (175 см) и весу (72 кг). Представления разошлись по поводу проф принадлежности будущих астронавтов. Звучали предложения выбирать астронавтов из числа моряков-подводников, офицеров ракетных войск и даже автогонщиков. Но Цариц обосновывал, что летчики-истребители лучше всех подготовлены к галлактическим полетам:
Летчик-истребитель — это и есть требуемый универсал. Он летает в стратосфере на одноместном самолете. Он и пилот, и штурман, и связист. Важно и то, что он кадровый военный, а означает, владеет к тому же таковыми необходимыми для грядущего астронавта свойствами, как собранность, дисциплинированность и непоколебимое рвение к достижению поставленной цели
Отбор проводили посреди летчиков-истребителей в возрасте 25–30 лет с безупречным здоровьем; к способностям пилотирования никаких требований не было. В итоге из 20 отобранных кандидатов у большинства был относительно небольшой летный опыт, например у Гагарина только 230 часов. Для сопоставления: космонавты первой американской пилотируемой космической программки «Меркурий» должны были иметь минимум 1500 часов налета. 19 из 20 русских астронавтов были летчиками- истребителями без какой-либо подготовки в инженерном деле, в то время как семь космонавтов «Меркурия» были опытнейшеми летчиками-испытателями с серьезной инженерной подготовкой. Русские конструкторы считали, что высочайшая степень автоматизации управления галлактическим аппаратом дозволит им проводить весь полет в автоматическом либо автоматическом режиме, что сделает продвинутые летные либо инженерные способности ненадобными.
Цариц разъяснял: «На первом шаге русская ракетно-космическая техника не диктует настолько больших требований к профессионально-управленческим обязательствам пилота галлактического корабля „Восток“, как это имело пространство на южноамериканском корабле „Меркурий“».
Юрий Гагарин
Задачку подготовки астронавтов передали Военно-воздушным силам, которые в 1960 году сделали Центр подготовки астронавтов на закрытой местности в 30 километрах к северо-востоку от Москвы. Сейчас это пространство понятно как Звездный городок.
Генерал-лейтенант Николай Каманин был назначен заместителем начальника Головного штаба ВВС (Военно-воздушные силы (флот) (ВВС, ВВФ) — вид Вооруженных сил государства, в функции которого входит борьба с противником, находящимся в космосе, воздушном пространстве, на земле, на поверхности моря и под водой, а также транспортировка десанта, доставка имущества и вооружения, воздушная разведка, разведка погоды при помощи летательных аппаратов), ответственным за отбор и подготовку астронавтов. Это был тот самый Каманин, который получил высшую советскую заслугу — звание Героя Русского Союза — за роль в спасении экипажа и пассажиров парохода «Челюскин» в 1934 году. Один из самых узнаваемых летчиков 1930-х годов, публичный знак сталинского режима, он владел жесткими убеждениями и императивным нравом. Он без колебаний вступал в полемику со настолько же императивным Королевым и влиятельным управлением ВВС (Военно-воздушные силы (флот) (ВВС, ВВФ) — вид Вооруженных сил государства, в функции которого входит борьба с противником, находящимся в космосе, воздушном пространстве, на земле, на поверхности моря и под водой, а также транспортировка десанта, доставка имущества и вооружения, воздушная разведка, разведка погоды при помощи летательных аппаратов) и Министерства обороны каждый раз, когда они не соглашались с его бескомпромиссными взорами на галлактическую политику.
Представление Каманина о роли астронавтов в галлактической программке конструктивно различалось от позиции Царица. Если крайний настаивал на преимуществах автоматизации и гордо утверждал, что на его галлактических кораблях даже «зайчики могут летать», то Каманин был убежден, что астронавты должны играться наиболее значительную роль в управлении галлактическими аппаратами. (...)
...
(...)
Самыми напряженными были 1-ые 40 секунд полета, когда в случае хоть какой нежданности требовалась моментальная реакция
При неисправности ракеты-носителя Цариц был должен дать устный приказ оператору активировать аварийную систему катапультирования астронавта из галлактического аппарата. Астронавт был бы отброшен от ракеты на неопасное расстояние 120 метров, и его парашют был должен раскрыться на высоте 80–90 метров от земли. У астронавта не было доступа к управлению катапультированием, но он мог сам раскрыть запасной парашют, если не сработал главный. Неувязка заключалась в том, что открывать парашют на настолько малом расстоянии от земли было очень небезопасно. Если б астронавт катапультировался прямо на старте, он мог приземлиться в огромном котловане вокруг пусковой установки, охваченной пламенем от взлетевшей ракеты. Чтоб избежать такового финала, над котлованом установили железную сетку, на которую бы погрузился астронавт, и группа спасателей дежурила, чтоб схватить астронавта и доставить в неопасное пространство.
Но если б ракета растеряла управление и перевернулась, астронавт полетел бы прямиком в сторону земли безо всяких шансов раскрыть парашют. Опосля сороковой секунды аварийное катапультирование срабатывало автоматом, что снимало с Царица мучавшую его необходимость моментального принятия решения.
РАСШИФРОВКА СООБЩЕНИЙ РАДИОСВЯЗИ
Переговоры Гагарина с пт управления полетом, 9:07 – 9:08
Кедр (Гагарин): Вибрация учащается. Шум несколько вырастает. Самочувствие не плохое. Перегрузка вырастает далее.
Заря 1 (Цариц): Время 70 [секунд от начала старта].
Кедр (Гагарин): Сообразил Вас, 70. Самочувствие хорошее. Продолжаю полет. Вырастают перегрузки. Все отлично.
Заря 1 (Цариц): 100 [секунд от начала старта]. Как чувствуете? Прием.
Кедр (Гагарин): Чувствую себя отлично. Вибрация, перегрузки обычные. Продолжаю полет. Все непревзойденно.
Цариц нервничал. В промежутке меж 40-й и 150-й секундами полета ракета летела очень высоко, что исключало возможность незамедлительного катапультирования в аварийной ситуации
Академик Сергей Цариц воспринимает экзамен по системам управления корабля «Восток» у кандидата в астронавты Юрия Гагарина в Центре подготовки астронавтов
В случае трагедии вышло бы отключение ракетных движков, и опосля понижения ракеты на высоту 7 км включилось бы автоматическое катапультирование.
Опосля 150-й секунды полета был сброшен головной обтекатель ракеты, и Гагарин узрел Землю.
РАСШИФРОВКА СООБЩЕНИЙ РАДИОСВЯЗИ
Переговоры Гагарина с пт управления полетом, 9:10–9:11
Кедр (Гагарин): Произошел сброс головного обтекателя. Во «Взгляд» [оптическое устройство наведения] вижу Землю. Отлично различима Земля...
Вижу реки, складки местности различимы отлично. Видимость отменная. Непревзойденно все во «Взгляд» видно... Несколько вырастает перегрузка, вибрация. Все переношу нормально. Самочувствие хорошее, настроение бодренькое. В иллюминатор «Взгляд» наблюдаю Землю. Различаю складки местности, снег, лес... Наблюдаю облака над Землей, маленькие, кучевые и тени от их. Прекрасно! Краса!
Гагарин любовался прекрасным видом, но при всем этом помнил, что в случае отказа ракетного мотора «Восток» мог в всякую секунду упасть на землю. При всем этом он ничего не мог бы создать: спасательная операция была стопроцентно доверена автоматике. Сейчас, когда с «Востока» был сброшен закрывавший его обтекатель, в аварийной ситуации был предусмотрен иной порядок спасения астронавта: спускаемый аппарат отделяется от ракеты, а астронавт остается снутри кабины до момента катапультирования, опосля что приземляется на парашюте. Но перегрузки при аварийной высадке были бы большими, в 20 один раз больше силы притяжения Земли.
Астронавт Юрий Гагарин во время мед обследования перед полетом в космос
Решающий момент наступил в 9:12, на 3-ем и крайнем шаге взлета, когда «Восток» выходил на орбиту. Движок третьей ступени, спроектированный ведущим конструктором Семеном Косбергом, был должен запуститься в вакууме галлактического места — в критериях, которые практически нереально было смоделировать на Земле. Все затаив дыхание ожидали, сработает ли движок.
РАСШИФРОВКА СООБЩЕНИЙ РАДИОСВЯЗИ
Переговоры Гагарина с пт управления полетом, 9:12
Кедр (Гагарин): Косберг сработал!
Заря 1 (Цариц): Работает то, что необходимо. Крайний шаг. Все нормально.
В волнении Гагарин забылся и произнес засекреченное имя конструктора мотора в эфире. Услышав, что его движок сработал, Косберг, который был низкого роста, от возбуждения подскочил «выше головы», как гласили свидетели. Коллеги рукоплескали и подбрасывали Косберга на руках.
Позднее расшифровка сообщений радиосвязи и аудиозапись полета были отредактированы, и реплика Гагарина была стерта. Это было изготовлено и в сообщении для прессы, и в скрытой расшифровке, отправленной партийным властям.
Руководители галлактической программки желали скрыть случайные оплошки не только лишь от общественности, да и, что важнее, от политического управления страны
Опосля включения третьего мотора, когда самая суровая опасность была сзади, Гагарин сумел в конце концов полностью насладиться видами земной поверхности. Пока он гласил, Каманин пристально прислушивался к его голосу, пытаясь поймать мельчайшие признаки психологического расстройства.
РАСШИФРОВКА СООБЩЕНИЙ РАДИОСВЯЗИ
Переговоры Гагарина с пт управления полетом, 9:13
Кедр (Гагарин): Самочувствие хорошее. Полет длится отлично. Во «Взгляд» наблюдаю Землю. Видимость отменная. Различить, созидать можно все. Некое место покрыто кучевой облачностью. Полет продолжаем. Все нормально.
Заря 1 (Каманин): Молодец! Связь непревзойденно держите. Продолжайте в том же духе.
Опосля 4 минут безупречной работы мотора Косберга наступал критичный просвет в 37 секунд, в течение которого отказ мотора мог привести к падению галлактического аппарата в океан. «Успешная» трасса Царица пролегала через необъятные океанические места, чтоб свести к минимуму возможность высадки на чужой местности. Это весьма беспокоило Каманина, который страшился, что спасательные корабли могут подойти очень поздно.
РАССКАЗ ГЕНЕРАЛА
Ежедневник генерал-лейтенанта Николая Каманина
Нам, к огорчению, весьма отлично понятно, что при приводнении галлактический корабль стремительно затонет, а радиопередатчики скоро выйдут из строя из-за отсутствия плотности шара. Не считая того, НАЗ [носимый аварийный запас] не имеет плавучести. Нужно признать, что спасение астронавта на воде совсем не обеспечено, и над решением данной для нас задачи придется еще много поработать. Будем надежды, что корабль приземлится на местности СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии).
В этот волнующий момент космодром растерял связь с Гагариным. «Восток» вышел за границы радиодосягаемости и перебежал в зону, покрываемую станцией связи Колпашево в Сибири.
РАССКАЗ ГЕНЕРАЛА
Ежедневник генерал-лейтенанта Николая Каманина
В момент перехода связи со старта на Колпашево было несколько противных секунд: астронавт не слышал нас, а мы не слышали его. Не понимаю, как я смотрелся в этот момент, но Цариц, стоявший рядом со мной, беспокоился весьма очень: когда он брал микрофон, руки его дрожали, глас срывался, лицо перекашивалось и изменялось до неузнаваемости. Все облегченно вздохнули, когда Колпашево и Москва сказали о восстановлении связи с астронавтом и о выходе корабля на орбиту.
В 9:18 «Восток» отделился от ракеты-носителя и стал спутником Земли. Гагарин тоже вздохнул с облегчением. Выйдя на орбиту, он не только лишь стал первым человеком в мироздании, да и оказался в относительной сохранности: его галлактический аппарат продолжал движение по инерции и за счет гравитации Земли, а не ракетных движков. В 1-ые минутки полета его сердечко билось с частотой 140–158 ударов за минуту, а при достижении орбиты пульс стабилизировался, снизившись до 104 ударов за минуту. Тревога сменилась восхищением и эйфорией (Эйфория др.-греч. «плодовитость», из «хорошо» + «несу, ношу», то есть буквально «хорошо несущая» — положительно окрашенный аффект или эмоция). Став первым человеком, увидевшим Землю из вселенной, обычно размеренный и сдержанный Гагарин не мог сдержать экстаза от открывшейся ему картины.
РАСШИФРОВКА СООБЩЕНИЙ РАДИОСВЯЗИ
Переговоры Гагарина с пт управления полетом, 9:26– 9:27, 10:06
Кедр (Гагарин): Отлично. Краса!.. Чувство невесомости любопытно. Все плавает. Плавает все. Краса! Любопытно...
Полет проходит волшебно. Чувство невесомости обычное. Самочувствие не плохое. Все приборы, все системы работают отлично...
Земную поверхность видно в иллюминатор. Небо темное. И по краю Земли, по краю горизонта таковой прекрасный голубой нимб, который темнеет по удалению от Земли.
Вижу горизонт Земли. Весьма таковой прекрасный нимб. Поначалу радуга от самой поверхности Земли и вниз таковая радуга перебегает. Весьма прекрасно все шло через правый иллюминатор. Видно звезды через «Взгляд», как проходят звезды. Весьма прекрасное зрелище. Длится полет в тени Земли. В правый иллюминатор на данный момент наблюдаю звезду. Она так проходит слева вправо по иллюминатору. На право ушла звездочка. Уходит, уходит…
Невзирая на возбуждение, Гагарин не забывал о угрозы. В перерывах меж экстатическими восклицаниями он пару раз запрашивал с Земли данные его орбиты. Четкие характеристики орбиты имели решающее значение: если тормозной ракетный движок не сработает и не замедлит «Восток» для планового спуска, Гагарин сумеет рассчитывать лишь на естественное понижение орбиты из-за сопротивления воздуха в верхних слоях атмосферы (атмосферное торможение). Конкретно для таковой ситуации плановая орбита «Востока» была низкой, 180–230 км. С таковой орбиты спутник мог бы спуститься и приземлиться без помощи других в течение 7 дней, даже если тормозной движок не сработает.
Спускаемый аппарат галлактического корабля «Восток»
Вычислительный центр НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) №4 и центр баллистических исследовательских работ Минобороны должны были найти четкие орбитальные данные «Востока» через пару минут опосля выхода на орбиту. По мере того как галлактический аппарат отслеживался наземными станциями, данные передавались в вычислительный центр, кодировались на перфокартах и загружались в две циклопических электронно-вычислительных машинки М-20, которые в то время являлись верхушкой русской вычислительной техники. Через пару минут орбитальные характеристики были рассчитаны и переданы на пункт управления полетом и Царицу на космодром. Вычисления делались поспешно, чтоб как можно быстрее передать данные в официальном сообщении ТАСС и проинформировать астронавта во время его полета над станцией Елизово на Далеком Востоке, крайней коротковолновой станцией на местности СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии).
Даже по ориентировочной оценке было ясно, что «Восток» вышел на еще наиболее высшую орбиту, чем планировалось
Как выяснилось, из-за перебоя в подаче электроэнергии операторы пт управления полетом не смогли передать радиосигнал на отключение движков центральной секции ракеты. В итоге движки были отключены запасным сигналом бортовых датчиков убыстрения. Этот инцидент стал решающим фактором в долголетнем споре меж сторонниками радиоуправления с Земли и адептами системы автономного бортового управления. В будущих пилотируемых полетах Цариц решил созодать ставку на бортовые системы управления ракетными движками. В полете Гагарина бортовые датчики убыстрения тоже дали сбой. Их фактическая погрешность в 6 раз превысила нормативную, и из-за запоздания с выключением движков центральной секции «Восток» вышел на весьма страшную высоту. Стремительная оценка показала, что «Восток» был выведен на орбиту с наибольшим удалением от поверхности Земли (в апогее) — 302 километра.
Кто-то из приближенных Царица прикинул, что время естественного атмосферного торможения на таковой высоте могло занять пятнадцать-двадцать суток. На «Востоке» был припас кислорода, еды и воды всего на 10 дней
Цариц не отдал разрешения на передачу орбитальных данных астронавту. Общественное сообщение также было отложено.
В 9:26 в ответ на вопросцы Гагарина оператор наземной станции управления в Елизово мог лишь сказать: «Указаний от двадцатого [С.П. Королева] не поступает, не поступает». Практически полчаса у Гагарина не было сведений о его орбите. В 9:53 по приказу Каманина иной оператор заверил Гагарина в том, что все идет нормально, скрыв от него всю критичность настоящего положения дел: «Полет проходит нормально, орбита расчетная».
В конце концов в 10:02 информационное агентство ТАСС передало свое известное сообщение о первом полете человека в космос.
Пер. с англ. А. Писарева, А. Шуваловой
