11 сентября 2001 года два пассажирских самолета, угнанные террористами «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещена в РФ (Российская Федерация - государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина)), врезались в башни-близнецы Глобального торгового центра в Нью-Йорке. Тот теракт потряс весь мир, лишив жизни практически три тыщи человек. Два небоскреба упали как карточные домики, навечно оставив под завалами тыщи людей. За секунды ранее реальная драма разыгрывалась на борту 1-го из лайнеров. Поняв происходящее, отчаявшиеся пассажиры пробовали ворваться в захваченную террористами кабину пилотов, но это их не выручило. Те минутки анализирует в собственной большой (наиболее 1000 страничек) книжке социолог и философ, знатный доктор Пенсильванского института Рэндалл Коллинз. Его труд «Насилие. Микросоциологическая теория» погружает читателей в сложные и сумрачные миры людской злости — от домашнего насилия и школьных издевательств до грабежей, ожесточенных видов спорта, вооруженных конфликтов и террористических актов. «Лента.ру» с разрешения издательства «Новое литературное обозрение» публикует фрагмент книжки.
9/11: схватка в кабине пилотов
В качестве приложения к данной нам главе обратимся к схватке, которая произошла в кабине пилотов самолета авиакомпании United Airlines, выполнявшего рейс No 93 11 сентября 2001 года. На имеющейся аудиозаписи этого инцидента представлена микропоследовательность звуков и реплик 4 угонщиков из «Аль-Каиды» [организация, запрещенная в РФ], которые собирались навести самолет на здание Пентагона, и неких из 33 пассажиров, штурмовавших кабину. Слова, выделенные курсивом, произносились угонщиками на британском; слова, выделенные жирным курсивом, переведены с арабского. Остальные слова, предположительно, принадлежат пассажирам (см. стенограмму в Philadelphia Inquirer, 13 апреля 2006 года, p. A10).
9:58:50 СКРЕЖЕТ И КРИКИ. (1-ая попытка пассажиров выломать дверь кабины.)
9:58:55 В кабине.
9:58:57 В кабине.
9:58:57 Они желают попасть сюда. Держите, держите изнутри. Держите изнутри. Держите.
9:59:04 Держите дверь.
9:59:09 Остановите его.
9:59:11 Сядьте [на свои места].
9:59:13 Сядьте.
9:59:15 Сядьте.
9:59:17 Что?
9:59:18 Там какие-то люди. Много людей.
9:59:20 Давайте схватим их.
9:59:25 Сядьте...
9:59:30 ГРОМКИЙ ТРЕСК. (Звуки скрежета сплава о сплав, бьющегося стекла, ломающегося пластика. Пассажиры, разумеется, употребляют телегу бортпроводников, чтоб протаранить дверь кабины пилотов. 2-ая попытка.)
НЕРАЗБОРЧИВЫЕ КРИКИ.
9:59:42 Уповайте на Аллаха и на него.
9:59:45 Сядьте.
10:00:06 Здесь ничего нет.
10:00:07 Это все? Заканчиваем с сиим?
10:00:08 Нет. Еще нет.
10:00:09 Когда все они сюда войдут, мы уже все закончим.
10:00:11 Ничего нет.
10:00:13 (Неразборчивые клики.)
10:00:14 А-а-а.
10:00:15 Я ранен.
10:00:16 (Неразборчивые клики.)
10:00:21 А-а-а.
10:00:22 О Аллах! О Аллах! О милостивый!
10:00:25 В кабину. Если мы этого не создадим, то умрем.
10:00:26 ГРОМКИЙ ТРЕСК сплава, стекла и пластика, которые с силой впечатываются друг в друга. (Очередной удар в дверь тележкой. 3-я попытка.)
10:00:29 Ввысь, вниз. Ввысь, вниз. (Угонщик, захвативший управление самолетом, толкает руль вперед и вспять, добиваясь того, чтоб пассажиры свалились на пол. На куцее время срабатывает сигнализация, предупреждающая о сваливании самолета.)
10:00:29 В кабине.
10:00:33 Кабина.
10:00:37 Ввысь, вниз. Саид, ввысь, вниз.
10:00:42 Поехали!..
10:00:59 Аллах — величайший. Аллах — величайший.
10:01:01 (Нрзб)
10:01:08 Это все? В смысле его нужно потянуть вниз?
10:01:09 Да, прибавь и потяни вниз.
10:01:10 КАКОФОНИЧЕСКИЕ КРИКИ НОВЫХ ГОЛОСОВ. (Нрзб)
10:01:11 Саид.
10:01:12 ...движок...
10:01:13 (Нрзб)
10:01:16 Перекройте кислород.
10:01:18 Перекройте кислород. Перекройте кислород. Перекройте кислород.
10:00:41 Ввысь, вниз. Ввысь, вниз.
10:00.41 Что?
10:00:42 Ввысь, вниз.
10:01:59 Вырубай их.
10:02:03 Вырубай их.
10:02:14 Вперед.
10:02:14 Вперед.
10:02:15 Двигай.
10:02:16 Двигай.
10:02:17 Подымай.
10:02:18 Вниз, вниз.
10:02:23 Тяни вниз. Тяни вниз.
10:02:25 Вниз. Толкай, толкай, толкай, толкай, толкай.
10:02:33 Эй. Эй. Дай мне. Дай мне.
10:02:35 Дай мне. Дай мне. Дай мне.
10:02:37 Дай мне. Дай мне. Дай мне.
10:02:40 (Нрзб)
10:03:02 Аллах — величайший.
10:03:03 Аллах — величайший.
10:03:04 Аллах — величайший.
10:03:06 Аллах — величайший.
10:03:06 Аллах — величайший.
10:03:07 Нет.
10:03:09 Аллах — величайший. Аллах — величайший.
10:03:09 Аллах — величайший. Аллах — величайший.
САМОЛЕТ ПЕРЕВОРАЧИВАЕТСЯ ДНИЩЕМ ВВЕРХ И РАЗБИВАЕТСЯ
В течение 4 минут и 20 секунд, прошедших меж первой попыткой пассажиров протаранить дверь и падением самолета, звучит огромное количество циклических реплик. Конфронтационная напряженность и ужас осязаемы, в индивидуальности на стороне угонщиков — непременно, этот эффект связан с тем, что их высказывания наиболее верно зафиксированы бортовыми самописцами. Напряженность и ужас выступают одной из обстоятельств повторения реплик, но в то же время эти повторы выступают и методом совладать с конфронтационной напряженностью/ужасом.
Высказывания пассажиров, пытающихся протаранить дверь, на записи плохо слышны, но они повторяют слово «кабина» 5 раз, два раза с двухсекундным интервалом в момент первого удара. Потом они хором повторяют это слово еще три раза в течение восьми секунд, начиная с 10:00:25, перед тем как сделать третью и последнюю попытку вышибить дверь кабины пилотов:
«В кабину. Если мы этого не создадим, мы умрем»
Эти ритмичные повторения делаются для того, чтоб объединиться для коллективных усилий. Звучат и остальные призывы: «Давайте схватим их», «Поехали!» — но даже такие высказывания имеют тенденцию повторяться парами в течение секунды либо меньше: «Вперед», «Вперед», «Двигай», «Двигай».
Угонщики, защищающие кабину пилотов, произносят три вида реплик, которые также в высочайшей степени повторяются. Во-1-х, они призывают пассажиров по-английски через громкоговоритель сесть на свои места. Тем они следуют плану, которым пользовались 30 минутками ранее, когда захватили самолет: успокоить пассажиров, сделав вид, что они собираются приземлиться где-нибудь и потом употреблять их в качестве заложников. Но это принципиальное для их плана заявление преобразуется в заклинание, которое повторяется любые две секунды, начиная с 9:59:11. Крайнее усилие усадить пассажиров на места происходит в 9:59:45, уже опосля их 2-ой пробы выломать дверь, на этот раз с звучным и очевидно угрожающим грохотом железной телеги, когда становится разумеется, что план угонщиков не сработал.
Во-2-х, угонщики выкрикивают друг дружке аннотации, в главном на арабском: держать дверь вне зависимости от того, что «все будет кончено» (предположительно, из-за крушения самолета), потрясти хвостом самолета вверх-вниз, чтоб пассажиры свалились на пол, перекрыть кислород. Да и эти аннотации оказываются очень циклическими: «Ввысь, вниз» звучит восемь раз, «Перекрыть кислород» — четыре раза за две секунды. «Дай мне» — восемь раз за четыре секунды. Практические выражения тоже преобразуются в чувственные заклинания.
В-3-х, отметим шаблонные религиозные формулировки, которые возникают в напряженные моменты и стают все наиболее циклическими по мере усиления кризисной ситуации. Слова «Надейтесь на Аллаха и на него» звучат сходу опосля 2-ой пробы штурма двери (пугающий грохот телеги). Слова «О Аллах. О Аллах. О милостивый» раздаются в тот момент, когда пассажиры бросаются на дверь в 3-ий раз.
Реплика «Аллах — величайший» повторяется девять раз различными голосами в крайние семь секунд перед крушением самолета
Дискуссии в процессе конфликтов в целом различаются высочайшей степенью повторяемости. Как уже было показано в главе 9, горячие споры подразумевают не рвение к коммуникации с оппонентом, а попытку лишить его способности гласить, игнорируя очередность выражений и не давая противнику «трибуну». Так как на данном шаге спора содержание не имеет значения — никто не слушает, что гласит оппонент, — наилучшим методом удержаться на «трибуне» является конкретно звучное повторение 1-го и такого же.
Вербальные повторы перебегают в реальное насилие, превращаясь в чувственный прием, направленный не на противника, а на формирование своей энергии и солидарности, выступая в качестве заклинания, которое обязано посодействовать говорящему включиться в свой ритм. В схватке в кабине пилотов 11 сентября обе стороны употребляют этот твердый чувственный прием — перед нами борьба обратных попыток самововлечения.
<...>
Давайте задумаемся над таковым вопросцем: что происходит в голове у законспирированных террористов в моменты, предыдущие нападению? Какова возможность того, что они ведут с собой внутренний диалог...? Если положить в базу предстоящего рассуждения конкретно микровзаимодействия, то можно допустить, что схожий внутренний диалог только сделает труднее сохранение притворной нормальности, благодаря которой скрытное приближение к жертве и становится удачным. Внутренний диалог такового рода будет только стимулировать возникновение чувств, которые проступят наружу в выражении лица, позах и жестах, и это не только лишь усложнит задачку избежать обнаружения, да и создаст трудности с подготовкой к выполнению грядущей задачки. Потому в качестве подсказки можно употреблять то, что мы уже знаем о ментальных действиях киллеров, и представить, что мысли террориста сосредоточены на кое-чем обратном — а конкретно на поддержании внутреннего спокойствия и чувства нормальности.
Некие относящиеся к этому моменту микросвидетельства предоставляют фотоснимки террористов-смертников, также рассказы свидетелей и фрагменты диалогов. Для начала обратимся к двум фотографиям женщин-смертниц, которые совершали теракты во время палестинской интифады. Одна из их, размещена Reuters 22 апреля 2002 года, взята из идейного видеоролика, сделанного незадолго до теракта. У дамы, изображенной на этом снимке, полностью ровненькое лицо, лишенное какой-нибудь экспрессии, на нем нет ни вертикальных морщин меж бровями, ни напряженных век и томного пристального взора, выражающего гнев; отсутствуют морщины в центре лба, поднятые брови и разинутый от испуга рот (ср.: [Экман, Фризен 2022: 57, 85–87]). В отличие от рассмотренных выше снимков массовых беспорядков (к примеру, демонстрации в Анкаре), рот данной нам дамы не застыл в выражении решимости и усилий. Единственными выражениями ее конфронтационной позиции выступают одежка (головной платок и клетчатая накидка) и Коран, который она держит в руке,—конкретно таковым было облачение данной нам дамы в момент теракта. На еще одном снимке, размещенном 30 марта 2002 года Associated Press, перед нами восемнадцатилетняя женщина, одетая по западным эталонам — это портрет, который она сделала для собственной семьи незадолго до смерти.
Ее лицо тоже полностью безучастно — она не улыбается, да и не проявляет никаких признаков гнева, ужаса либо решимости; как и у дамы с предшествующего снимка, выражение ее лица хладнокровно
Свои крайние часы эти дамы проводят в особенной секретности, скрывая свои намерения не только лишь от агрессивных им властей, да и от собственных семей и знакомых. Восемнадцатилетняя женщина вечерком намедни теракта говорит со своим благоверным о том, что скоро она закончит школу, а будущим в летнюю пору они поженятся. На последующее утро, направляясь на встречу с человеком, который отвезет ее в израильский гипермаркет, где она подорвет бомбу, она проходит мимо одноклассницы, здоровается с ней и направляется далее. По утверждению водителя, она болтала с ним в машине и смотрелась размеренной, хотя бомба находилась у нее в ногах в сумке на ремне. За 5 минут до того, как она вышла из машинки, шофер задал вопрос, не желает ли она все отменить, но услышал отрицательный ответ: женщина произнесла, что не опасается, желает уничтожить людей и готова умереть. Спустя 5 минут от взрыва ее бомбы погибли она сама, юная израильтянка и сторож (см.: Los Angeles Times, 12 июня 2002 года).
3-я женщина-смертница перед тем, как совершить теракт, отдала интервью журналисту, сообщив, что ей «не приходится мыслить ни о поясе со взрывчаткой, ни о том, что твое тело будет разорвано на кусочки» (см.: USA Today, 22 апреля 2002 года, A1). По утверждению журналиста, она как как будто нервничала по поводу этого интервью, но при входе в комнату с хихиканьем обменивается любезностями с 2-мя палестинскими дамами — напротив, у провождающего ее мужчины-телохранителя на лице угрюмое выражение. Дамы-смертницы смотрятся наиболее расслабленно, наиболее нормально, нежели идеологи, которым не предстоит самим совершать нападение без конфронтации. Террористические организации отбирают собственных исполнителей из числа размеренных и зрелых личностей, отбраковывая почти всех желающих — так происходило и во время палестинской интифады, и в организациях наподобие тренировочных лагерей «Аль-Каиды» [Сейджман 2008].
Не все террористы, совершающие замаскированные нападения, добираются до конца собственного пути — часть из их (какая конкретно, непонятно) сходит с дистанции в крайний момент. Уже упоминавшийся водитель-палестинец говорил еще одну историю: в один прекрасный момент он оставил двадцатилетнюю смертницу недалеко от забитой людьми пешеходной торговой улицы, но уже через пятнадцать минут та набрала его по рации и произнесла, чтоб он ее забрал, упрашивающим и умоляющим голосом: «Я желаю возвратиться домой. Заберите меня» (см.: Los Angeles Times, 12 июня 2002 года). Какой сдвиг в чувствах и внутреннем диалоге данной нам дамы мог привести к такому? Может быть, ее мысли устремились к дому заместо того, чтоб оставаться в обычном рутин- ном режиме, в каком она притворялась покупательницей?
