Историк Фрэнсис Вейнс погружает собственного читателя в круговорот эры революций, войн, богатства Версаля и ловкости авантюристов — все это XVIII век. Вейнс открывает реальную панораму сумасшедшей эры контрабандистов, развратников, интриганов. Он детально обрисовывает, как Старенькый Свет в один момент погрузился в мир разврата, бордели стали повсеместны, а сексапильная жизнь обычного европейца стала броской и насыщенной. С разрешения издательства КоЛибри (Азбука-Аттикус) «Лента.ру» публикует фрагмент книжки «Захватывающий XVIII век: Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эра, навечно изменившая мир».
Либертины в будуарах
Во Франции XVIII век ознаменовался расцветом maisons closes либо petites maisons, как называли личные бордели, где дворяне, богатая буржуазия и духовенство могли без ограничений предаваться распутству. Движение «новейших эпикурейцев», как называли себя развратники, было всераспространено в главном в Италии и Франции, и составляли его по большей части те, кто опосля погибели Людовика XIV вырвался из уз господствующей морали, чтоб находить приключений в будуарах под хвалебный кивок регента Филиппа Орлеанского.
В отличие от кабинета, который был только мужской прерогативой, будуар был убежищем богатой дамы
Само это слово происходит от французского глагола bouder — «дуться, сердиться».
Таковым образом, в будуаре, по словам конструктора Ролана ле Вирлуа, дама могла «уединиться, чтоб помыслить, почитать, поработать либо просто побыть в одиночестве». В XVIII веке будуар заполучил и другое значение: он перевоплотился в пространство, где распутники могли тайда и без помех предаваться эротическим проделкам со своими любовницами.
Французское слово libertinage (разврат — фр.). происходит от латинского libertinus, которым в римском праве обозначался вольноотпущенник — человек, завоевавший свободу либо получивший ее в дар, в отличие от ingenuus, человека, вольного от рождения. В XVI веке термин «либертины» употреблял, а именно, богослов и реформатор Жан Кальвин, чтоб выразить свое неодобрение протестантской секте в Южных Нидерландах. Остальные употребляли этот термин для обозначения «вольнодумцев», которые отрешались подчиняться церковным догмам. В 1690 году был размещен «Универсальный словарь, содержащий все слова французского языка, как древние, так и новейшие, также научные и художественные определения», составленный Антуаном Фюретьером. Этот словарь сравнивает либертинов с людьми, которые нарушают правила, либо с дамами, которые отрешаются повиноваться мамы либо супругу.
В XVIII веке либертин трансформировался в человека, который «предается моральному разврату и дозволяет своим инстинктам брать верх». Философы эры Просвещения Дидро и д’Аламбер включили эту лемму в свою «Энциклопедию» как «человека, склонного поддаваться инстинктам, которые доставляют чувственное наслаждение». Термин libertinage d’esprit (духовный разврат — фр.) относился к философии, в то время как libertinage des moeurs (распутство характеров — фр.) — к тем, кто, будучи petits-maîtres (вертопрах — фр.) либо frapparts (нарушившее обеты духовенство — фр.), вел насыщенную эротическую жизнь.
Регентство барона Орлеанского занесло свежайшую струю в дворянские кулуары и сразу отдало толчок нескончаемой веренице скандалов. При его правлении распутство сделалось синонимом «светского и секулярного паразитизма», закрытого мира с неписаными правилами.
Распутники XVIII века сознательно находили моральные границы, чтоб их нарушить. С легкостью и естественной непринужденностью они сметали под кровать все формы добродетели и порядочности
Невзирая на то что Джакомо Казанова называл брак «могилой любви», он ни на миг не задерживал либертинов от внебрачных приключений.
К примеру, брак развратника и авантюриста графа де Бонневаля продлился ровно 10 дней, опосля что Бонневаль сбежал. Его свежеиспеченная жена больше ни- когда о нем не слышала. Граф Эдуардо Тиретта, конкретный игрок и бабник, считал, что дамы «сделаны, чтоб платить нам». Он отправился в Америку, где женился на дочери обеспеченного торговца вопреки желанию ее родителей, а потом востребовал выкуп, чтоб расплатиться с долгами и расторгнуть брак. Барон де Лозён оправдывал измену таковыми словами:
Но я был женат так не достаточно, что о этом даже не стоит гласить!
Некие развратники сменили galanterie, утонченное соблазнение, на débaucherie, жажду всяческого вида эротических утех, получившую королевское одобрение во времена правления Людовика XV. Шарль-Жозеф де Линь носил титулы царевича Священной Римской империи, царевича д’Амблиза и д’Эпинуа, графа Фаньоля, а являлся рыцарем ордена Золотого руна. Он дружил с Марией Терезией, которая признавала его «несколько ветреным», вел многочасовые переговоры с прусским владыкой Фридрихом II, переписывался с Екатериной II, был в добротных отношениях с французскими королями и даже числился кандидатом на польский трон. Де Линь называл себя космополитом, подданным «6 либо 7 государств: империи, Фландрии, Франции, Австрии, Польши, Рф и — практически — Венгрии», человеком мира, который постоянно весел, «лицезреет все в розовом цвете» и дозволяет этому цвету доминировать в собственном замке и гербе. Он дружил с авантюристами всех мастей и с наслаждением прожигал большущее состояние собственного отца, который скончался, объевшись клубники. Де Линь, который хвалился, что его «постоянно любили старухи», был профессионалом либертинажа.
Он обусловил узкую границу меж либертином и развратником:
Либертин постоянно находится в дурном обществе. Развратник постоянно находится под воздействием дурной морали. 1-ый вульгарен на физическом уровне, 2-ой духовно. Первыми появляются, вторыми стают. 1-ые криводушны, 2-ые гордятся своим распутством
(…)
Расплата за любовь
В городках не было недочета в путанах и совершенно jolies filles (прекрасные девицы — фр.). В одном лишь Лондоне было наиболее 50 тыщ проституток, другими словами любая 5-ая жительница Лондона в возрасте от 15 до 65 лет занималась проституцией. В Париже их число оценивалось приблизительно в 40 тыщ, из которых приблизительно две тыщи повсевременно жили в Пале-Рояле либо вблизи, а часть — в закрытых борделях. К примеру, Жюстин Бьенфе, популярная также как Парижская Жюстин, по совместительству подрабатывавшая осведомительницей парижской правоохранительных органов, держала именитый Hôtel du Roule (отель на улице Руль — фр.), куда раз в час заглядывали богатые и образованные представители fine fleur (сливки общества — фр..), в том числе Вольтер, Казанова, граф де Шуазель и барон де Ла- вальер.
Клиентам давали без спешки создать собственный выбор:
Вы сможете походить по нашим садам, Messieurs (господа — фр.), и насладиться покоем и свежайшим воздухом. Наиболее того, вы сможете быть убеждены, что все наши девицы полностью здоровы
Девицы в возрасте от 16 до 20 лет, одетые в белоснежные муслиновые платьица и рассаженные полукругом, ждали клиентов в шикарном салоне. Торговля была исключена: прейскурант был фиксированным и включал такие позиции, как déjeuner avec une fille (завтрак с женщиной — фр.), обед и souper et nuit complète (ужин и ночь (то есть темное время суток) до утра — фр.).
В 1791 году Анна-Жозефа Теруань де Мерикур издала книжку «Либертинский катехизис. Практическое управление для проституток и молодых девиц, желающих завладеть данной профессией» (Catéchisme Libertin. À l’usage des filles de joie et des jeunes demoiselles se décident à embrasser cette profession).
В этом пособии содержались ответы на такие животрепещущие вопросцы, как, к примеру, может ли путана с венерическим болезнью принимать клиентов либо что обязана гласить путана клиенту, когда хлещет его кнутом. Создатель также рекомендовала путанам откладывать побольше средств, чтоб иметь возможность не работать, достигнув сорокалетнего возраста.
Желающий острых чувств клиент мог заказать fouetteuse (порка — фр.), тогда и его пороли розгами либо прутьями от метлы. В XVIII веке слово fouetter в просторечии означало как половой акт, так и порку. К примеру, «Словарь разговорной и письменной речи» (Dictionnaire de la Conversation et de la Lecture), изданный в 1836 году, рекомендовал учителям пороть «малеханьких деток» в качестве дисциплинарной меры. Порка была нужной услугой в элитных борделях, а их обладатели хранили целый арсенал розог для обслуживания клиентов. Не только лишь дворяне, да и просвещенные философы не гнушались порки; к примеру, в одном полицейском отчете упоминается, что философ Гельвеций мог вступить в интимные дела с супругой, лишь если его в это время порол слуга. Иной философ, Жан-Жак Руссо, с юношества грезил, чтоб дамы пороли его по нагому заду.
Если Людовик XV предпочитал девственниц типо из опасений схватить венерические заболевания (нарушения нормальной жизнедеятельности, работоспособности), дворяне изучили достоинства «защищенного адюльтера».
За распутство приходилось рассчитываться. В высших аристократических кругах свирепствовал сифилис. Казанова в собственных воспоминаниях писал, что у него был сифилис 11 раз
Единственным методом исцеления был шестинедельный курс цинка, опосля которого у пациента выпадали зубы и волосы. В борделях пробовали употреблять презервативы, но не постоянно удачно.
Шарль-Жозеф де Линь описывал, как доктор Жильбер де Преваль был приглашен в бордель барона де Фронсака для демонстрации использования презервативов. Барон поручил де Линю позвать заинтересованную аудиторию и тех, кто согласился бы принять роль в опыте: «Моя задачка заключалась в том, чтоб обеспечить ему [врачу] два предмета для оценки. Это были парижские шлюхи, которых один из моих помощников подобрал в канализации на улице Сент-Оноре. […]
Опосля того как мы 100 раз повторили ему, что никакой спешки нет, он в конце концов окончил свою часть опыта и в течение 2-ух месяцев смотрел за своим состоянием, опосля что сказал нам, что из этого можно извлечь большую выгоду». (…)
(…) «Любовь в сердечко распутника погибает, если ее не подкармливать до отвала», — замечал величайший бабник в истории Джакомо Казанова. Клиенты, желавшие выдержать всю ночь (то есть темное время суток), воспринимали pastille à la Richelieu (пилюля Ришелье — фр.), нареченные в честь барона Ришелье, того самого, который сначала Семилетней войны захватил полуостров Менорка. Он был отъявленным распутником и носил почетный титул le professeur de plaisir de Louis XV (доктор наслаждений Людовика XV — фр.) . Себе и собственных друзей он выдумал афродизиак на базе шпанской мушки. (…)
(…) Общественные дома не были только французской прерогативой. В 1732 году группа богатых шотландских помещиков основала в прибрежном городе Анструтере закрытый клуб Beggar’s Benison (благословение нищеброда — англ.), члены которого во время собраний пили вино из бокалов в форме фаллоса, слушали порнографические стихи и занимались коллективной мастурбацией.
В Лондоне процветали так именуемые gentlemen clubs (клубы для джентльменов, мужские клубы — англ.) под вывеской Hellfire Clubs (клубы адского пламени — англ.), сделанные сэром Фрэнсисом Дэшвудом. Для данной нам цели Дэшвуд арендовал старинное Медменгемское аббатство на берегу Темзы и перестроил его в готическом стиле. Лозунгом клуба была цитата из книжки французского писателя эры Возрождения Франсуа Рабле «Fais ce que tu voudras» (делай что хочешь — фр.), оставляющая не достаточно места для воображения. Члены клуба, которых называли «медменгемскими монахами», имели право приходить в клуб с light o’loves (путаны — англ.), любовницами и дамами легкого поведения ради секса, наркотиков и опьяненных развлечений. В качестве приза они могли беспрепятственно посещать подвалы монастыря. Клуб, нужно сказать, существует и до сего времени, но в наши деньки практикуется на свадьбах и детских праздничках.
Перевод с нидерландского В. С. Антоновой, А. А. Гусевой
