11:11, 1 августа 2025
«Меня зовут Авас», «мировой закусон», «вкус спессфисский», «в Греческом зале, в Греческом зале...» — эти высказывания, некогда звучавшие по русскому радио и телевидению, и по сей денек помнят миллионы россиян. Как помнят они и имя Аркадия Райкина, который в протяжении нескольких десятилетий был самым пользующимся популярностью артистом эстрады большой страны. О том, что стояло за его фуррором и как величавый сатирик пару раз чуток не лишился всего, ведает материал «Ленты.ру» из цикла «Жизнь восхитительных людей».
Декабрь 1939 года. Европа стоит на пороге наикрупнейшей за всю историю населения земли войны. В СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) опосля десятилетия полномасштабных репрессий царствует атмосфера ужаса и недоверия. В Кремле тем временем готовят большенный праздничек — 60 лет исполняется «вождю народов». В Большенном театре о приказе выступить перед Сталиным выяснит юный артист эстрады Аркадий Райкин. «Естественно, ни вопросцев, ни возражений быть не может», — слышит опешивший, на самом деле, лишь начавший карьеру комедиант.
Проходит несколько репетиций, но в денек юбилея, днем 21 декабря, артистам объявляют о отмене выступлений — Сталин передумал. У Райкина как будто груз с плеч упал — больше можно не переживать о том, как вождь отреагирует на его репризы. Тем наиболее что в Москве юный ленинградский артист бывал очень изредка.
Аркадий ворачивается в гостиницу уже поздней ночкой, в первом часу. Его встречает сотрудница: «Где же вы пропадали? Мы вас находили по всей Москве. Концерт-то был». В легкой панике Райкин звонит дежурному Комитета по делам искусств, который его разыскивал. Тот сокрушенно подтверждает: «Концерт кончился, ложитесь спать».
Кажется, Аркадий из-за произошедшего переживал не очень очень, так как вправду лег спать и даже стремительно заснул. Вот лишь в 5 утра в его номере раздается телефонный звонок. В трубке звучит маленький приказ: «Стремительно одевайтесь, едем в Кремль». Райкин решает было, что его разыгрывают, но у дверей гостиницы вправду ожидает машинка. За считаные минутки артиста доставляют в Кремль и отводят в Георгиевский зал, в каком идет одно из именитых, длиною во всю ночь (то есть темное время суток) сталинских пиршеств.
Посреди Георгиевского зала стояли четыре стола. За ними посиживали, как я позже удостоверился, шестьдесят человек — по числу лет Сталина. Выступать я должен не на эстраде, которая кое-где в конце зала, а прямо на паркете, около центрального стола
Райкина встречают гостеприимно. Сталин лично заполняет для него фужер вина со словами: «За наслаждение, которое вы доставляете людям!» Всего захмелевший вождь произносит аж семь тостов в честь юного артиста, что не остается незамеченным присутствовавшими.
В течение следующих предвоенных лет он еще не раз выступит в присутствии Сталина, хотя и в куда наиболее формальной обстановке огромных концертов. В любом случае, признание главы страны точно сделалось для юного артиста, хотя бы на маленький просвет времени, типичным оберегом от различных напастей.
Опосля того вечера к Райкину пришли эстрадная слава и известность. Но он просто мог до их и не дожить, и совсем не из-за Сталина.
«Мы привыкли ничего не просить»
Отец Аркадия был человеком большим, упорным и религиозным — строго соблюдал все еврейские ритуалы. Исаак Давидович работал в порту, а его жена Лея Борисовна была акушеркой в поликлинике. Аркадий, родившийся в октябре 1911 года, был для уже разменявшей 4-ый десяток пары первенцем. Вослед за ним на свет возникли две девченки. Райкины жили в Риге, но разразившаяся 1-ая глобальная война скоро вынудила их бежать из ставшего прифронтовым крупного города в Рыбинск, старенькый городок на берегу Волги.
Детство Аркаши пришлось на время огромных перемен. В Рыбинске семья влачила достаточно скудную и голодную жизнь: вещи приходилось обменивать на пищу, а из всех праздничков семья могла дозволить для себя отмечать лишь религиозные. Правда, детки в синагогу совершенно не стремились.
В нашей семье не имели обыкновения отмечать деньки рождения малышей. У нас практически не было игрушек. Нас не фотографировали (числилось драгоценным наслаждением). Вообщем, как я сообразил позже, не постоянно это зависело от отца. В пору Штатской войны и военного коммунизма (а это ведь тоже мое детство) он был обязан на детское «охото» отвечать «перехочется». Вроде бы то ни было, мы привыкли ничего не просить и не ожидали сюрпризов
По окончании Штатской войны Райкины вновь переехали, сейчас — в Петроград, где жили их родственники. Там на 13-летнего мальчугана нежданно обвалилась томная болезнь: он простыл, а ангина отдала отягощение на сердечко. Аркаша оказался прикован к кровати из-за ревматизма и ревмокардита. Практически целый год он провел бездвижно в постели либо кресле, испытывая боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение) в суставах при любом, даже мельчайшем движении. Оторванный от друзей и обычных мальчишеских развлечений, Райкин много и запойно читал.
А потом болезнь, невзирая на неблагоприятные прогнозы докторов, нежданно отступила. Аркадий вновь начал двигаться в школу, а вечера проводил уже не на улице, как до недуга, — в жизнь ребенка вошла любовь к театру.
Моей школой стал театр. Даже не могу сказать буквально, с какого возраста я начал проводить за кулисами столько времени, сколько мог
В один прекрасный момент Аркаша прихватил с собой на спектакль сестер, но не предупредил родителей. Представление продолжалось до 9 вечера — за этот период времени домой успел возвратиться отец, который, не застав малышей, ринулся на их поиски и чуток не закатил в здании театра скандал. Когда же Райкин пожелал связать со сценой свою последующую судьбу, это решение было воспринято в штыки. Отец гласил, что его отпрыск никогда не станет «клоуном».
Здесь он оказался прав — клоуном Райкин вправду не стал. Путь его лежал на эстраду. Правда, выдался он очень замудренным.
«Ужаснулся на всю жизнь»
Когда школа с физико-математическим уклоном оказалась сзади, Аркадий начал совершать 1-ые застенчивые шаги к мечте. В 1928-м он устроился в маленькой Ленинградский передвижной театр актером, но уже в последующем году работал химиком-лаборантом на Охтинском хим заводе. А с 1931 по 1935 год он обучался в Ленинградском институте сценических искусств.
Но в этот период с Райкиным вышло очередное огромное событие, о котором в его семье гласить было не принято. Он угодил в кутузку
Это вышло в 1928-м, когда Райкин, закончив школу, отправился в Москву. Застарелый любитель театра, он желал заглянуть в столичные дворцы культуры. К тому времени он уже знал бессчетные методы просочиться в зал без билета, которые отлично сработали и в Москве.
Лишь заместо обыденного спектакля он попал на концерт для номенклатуры, приуроченный к партийной конференции. Райкин не мог знать, что на таком мероприятии билет (поточнее — мандат) спрашивали два раза, 2-ой раз — на выходе. Артиста арестовали по подозрению в шпионаже и отвезли в Бутырскую кутузку, где устроили допрос.
Подробностей пребывания Райкина в заключении сохранилось незначительно, но понятно, что доставалось Аркадию не только лишь от следователей, да и от сокамерников, которые считали его подсадным. Потом его выслали по шагу под Рыбинск. Практически год Райкин писал кассационные жалобы, доказывая, что вышло недоразумение. Случилось волшебство: по одному из его прошений пришел документ о полном освобождении. Но эффект кутузка произвела на артиста мощный. По словам его биографа Елизаветы Уваровой, он «ужаснулся на всю жизнь».
«Шуточки шуточками, но могут быть и детки»
Очередное принципиальное событие в жизни Аркадия вышло на крайнем курсе института. В 1935 году он женился. Избранницей стала женщина, которая запала ему в душу еще в подростковом возрасте. Уже тогда он выступал с самодеятельными номерами перед сверстниками, и его пригласили выступить в примыкающей школе.
Артист потом и сам забыл, с каким номером выступал, но отлично запомнил девченку в красноватом берете, у которого заместо недлинного хвостика в центре была дыра, а через нее была красиво пропущена прядь темных волос. Спустя несколько месяцев носительница берета повстречалась ему на улице, но мальчишка спасовал, не решившись заговорить с незнакомкой. И еще через пару лет Райкин совсем случаем столкнулся с той женщиной в студенческой столовой и здесь же позвал ее в кино. В мгле зрительного зала Аркадий сделал ей предложение.
Согласие Аркадий получил через некоторое количество дней — это, может быть, еще больше гласит о его природной харизме, чем сотки выступлений, признание публики и ворох муниципальных наград
Даму звали Руфь Иоффе, но в кругу близких она была Ромой, как ее в шуточку назвали предки, мечтавшие о мальчугане. Рома приходилась двоюродной племянницей известного физика Абрама Иоффе. Естественно, 1-го ее согласия оказалось недостаточно — предки Руфи сначала противились свадьбе с неясно откуда взявшимся Райкиным, но все таки сдались под напором юношеского упрямства.
Новобрачные поселились в семье Иоффе, но Аркадий стремительно взвыл из-за вредной тещи, которая не переставала его учить и воспитывать (Ни одно животное не затрачивает так много сил на воспитание детёныша, сколько на это необходимо человеку для воспитания ребёнка) даже опосля рождения дочери, показавшейся на свет в 1938 году. Опосля очередной склоки Райкин брал небольшую Катю и укатил уже к своим родителям. Вослед за ними переехала и Рома. Но жизнь в отеческом доме не вышла долгой.
«Получаю еще наиболее ужасную телеграмму»
Опосля окончания учебы Райкин играл в Ленинградском театре рабочей молодежи (на данный момент — театр «Балтийский дом») и снимался в кино — в фильмах «Пламенные годы» и «Доктор Калюжный». Судьба киноактера в итоге не сложилась, зато эстрадные номера, которые ему доверяли в театре, указали юному артисту подходящее направление карьеры.
В осеннюю пору 1939 года Райкин принял роль в 1-м Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, на котором он был удостоен 2-ой премии в группы «Разговорные жанры». Победа мгновенно сделала его приметным. Его имя на афишах сейчас писали красноватой строчкой — показатель звездности. Он устроился работать конферансье в Ленинградском театре эстрады и миниатюр и за пару лет стал его неподменным сотрудником, а потом и художественным управляющим. Посодействовал ему в этом в том числе и вышеупомянутый концерт в честь денька рождения Сталина.
Но удовлетворенность от предназначения на высшую должность была мимолетной — в 1942 году уже полным ходом шла Величавая Российская война
В июне 1941-го Райкин с супругой Ромой и театром находился на гастролях в Днепропетровске. Фашисты уже бомбардировали Киев, потому выступления были отменены. Выкарабкаться из зоны боевых действий ленинградским артистам посодействовал будущий генсек Леонид Брежнев, из-за приглашения которого Театр эстрады и оказался на Украине.
«Приехали в Ленинград, когда уже эвакуировались театры. Вывозили малышей. Миша Михайлович Зощенко предложил Роме выслать нашу трехлетнюю Катю с детками писателей, они выезжали куда-то под Ярославль. Девченку собрали, посадили на поезд. Через 10 дней получаем телеграмму, что она больна — двухстороннее пневмания. Не ест, рыдает, зовет маму. Невзирая на все трудности, Рома понеслась в Ярославль. Через некоторое количество дней я получаю еще наиболее ужасную телеграмму. Схватив 1-ый попавшийся под руки небольшой чемоданчик, в каком обычно носил грим, кидаю туда два новых воротничка и без вещей всеми правдами-неправдами добираюсь до Ярославля», — вспоминал Райкин это тревожное время.
К счастью, ребенок выжил — как некогда в детстве одолел болезнь и сам Райкин. Путь домой, в блокадный Ленинград, был закрыт, а Райкин ринулся к семье без вещей и средств. Выручила Ярославская филармония, предложив выступить с творческим вечерком. Следующие годы Райкин и его театр выступали под артобстрелами, ездили по дорогам, которые бомбардировал неприятель, а в один прекрасный момент застряли с автобусом на горном перевале в стршную метель.
Оставалось всего несколько часов езды, а там нас ожидали тепло и пища. Но пришлось потерпеть. А наутро мы узнали, что дом, куда мы направлялись и где нам приготовили встречу, в ту ночь (то есть темное время суток) разбомбила дотла неприятельская авиация
Снаряд также попал и в сцену, на которой должны были выступать артисты, но из-за их задержки расписание изменили — так они избежали смерти во 2-ой раз за денек.
Количество сыгранных в войну спектаклей так и не было посчитано. Но артисты выступали без утомились.
Райкин в таковых экстремальных критериях познавал азы управления театром, разбирался в организационных, хозяйственных и творческих вопросцах, решал различные препядствия. Он был и худруком, и режиссером, и ведущим исполнителем. В 1943-м юный артист успел сняться в кинофильме «Концерт фронту» Миши Слуцкого, где сыграл очаровательного киномеханика.
В 1944 году Райкин убрал «эстраду» из наименования собственного театра, и он стал Ленинградским театром миниатюр. Это ознаменовало и отказ от концертных номеров. А означает, необходимо было срочно создавать новейшую программку.
«Вызывал хохот и в то же время воспитывал»
Опосля войны Райкин совместно с писателем-сатириком Владимиром Поляковым сделал свои 1-ые — и ставшие в итоге знаменитыми — театральные программки, такие как «На чашечку чая», «Не проходите мимо» и «Поправде». Аркадий обрел общенародную популярность: его выступления крутили на радио и телевидении, а записи номеров расхватывали с прилавков. В особенности публика полюбила быстрые переодевания артиста. Райкин, создавший целый ансамбль непохожих друг на друга сценических образов, стал мастером перевоплощения.
Наши требования к драматургическому материалу соединены с определенными традициями. Они в том, чтоб материал был животрепещущим, лаконичным, образным, вызывал хохот и в то же время воспитывал и облагораживал
В 1950-х Райкин с огромным фуррором проехал с гастролями по странам Восточного блока, выступал в Польше, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Румынии, ГДР и даже на международном фестивале пантомимы в Западном Берлине. А уже в 1964-м он сразил Англию. Наилучшие номера театра были приспособлены для английской публики. Подготовка к съемкам цикла картин режиссера Джо Маграса заняла у артистов около года.
Сам Райкин в номерах гласил на российском, а его партнер, вроде бы переспрашивая, переводил его слова публике. Съемки вели в маленьком зале перед публикой, купившей билеты. Гулкая реакция зрителей предрекла большенный фуррор — так и вышло. Скоро Райкина позвали в Великобританию опять. 2-ая поездка свершилась в июне 1965-го. Аркадий успел обрести огромное количество английских поклонников, что полностью могло вызвать раздражение русских властей, потому 3-ий запланированный тур был отменен. Заместо Райкина в Великобританию отправилась певица Людмила Зыкина. Не состоялись и гастроли по Стране восходящего солнца и США (Соединённые Штаты Америки - государство в Северной Америке).
Райкин принимал невозможность выезда за границы Восточного блока болезненно. За наиболее чем четыре 10-ка лет Ленинградский театр миниатюр провел в забугорных турне всего 20 недель, в большей степени в дружеских для СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) странах.
«Он был кровопийца и деспот»
В популярность Райкина занес большой вклад и его талант отыскивать для собственных реприз даровитых, сверкающих создателей. До 1960-х он интенсивно сотрудничал с таковыми писателями, как Владимир Поляков, Миша Червинский, Александр Хазин. В 1962 году опосля гастролей в Одессе и знакомства с молодежным театром «Парнас-2» он пригласил к для себя одесситов Миши Жванецкого, Виктора Ильченко и Романа Карцева.
В сотрудничестве с Жванецким родился один из наилучших спектаклей Райкина — «Светофор», вышедший в 1967 году
Миша Жванецкий скоро вырос в огромного сатирика и написал огромное количество текстов, с которыми выступал Райкин. А потом он стал исполнять их без помощи других. Но, по воззрению худрука Театра миниатюр, таковая самостоятельность была недопустима. В 1970 году он уволил Жванецкого, а Карцев и Ильченко ушли вослед за земляком и другом.
Дело в том, что Райкин постоянно весьма с ревностью относился к вниманию публики и не обожал разделять сцену — ему было не много себя на ней. Но, отлично осознавая собственный статус общенародного любимчика, не отказывал сотрудникам в помощи либо заступничестве. Так во 2-ой половине 1940-х Аркадий поддерживал оказавшегося в опале писателя Миши Зощенко, заказывая у него юмористические рассказы.
«Его поочередно заталкивали в гроб, оставили без средств существования», — вспоминал Райкин о Зощенко. — Жутко вспоминать, в котором состоянии оказался Миша Михайлович. Не без неких колебаний — весьма не хотелось получить отказ — я обратился к нему с просьбой написать для нас миниатюру. Так возникло "Доброе утро". Мы вводили ее в различные спектакли, но, к огорчению, 1-ое время имя создателя постоянно снималось с афиши. Здесь я оказался бессилен».
«Почти всех подрастерял, почти все ушли»
Это не единственный вариант, когда Райкин хоть и неуверенно, но все таки сопротивлялся требованиям русской власти. Очередной вариант был связан со спектаклем «Плюс-минус», который в первый раз проявили в Ленинграде в весеннюю пору 1970 года, когда в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) отмечали столетие со денька рождения Владимира Ленина. «Плюс-минус» был задуман Райкиным как остросоциальный — в постановке, к примеру, была пьеса «Рельсы гудят», посвященная умирающим деревням. Но куда наиболее провокационным оказался написанный писателем Леонидом Лиходеевым вступительный монолог, включавший в себя цитаты Ленина. Речь высмеивала русских бюрократов.
Монолог строился на параллелях — что гласил Владимир Ильич и что мы имеем сейчас. Мне было сказано, что Ленина упоминать недозволено, нужно вычеркнуть все цитаты
Монолог Аркадий исполнял с купюрами, но все равно нарвался на гнев номенклатурщиков. На Райкина принялись строчить доносы, а в театре начались неизменные проверки. В зрительном зале на любом спектакле заседали и что-то повсевременно хмуро записывали члены бессчетных комиссий. Скоро артиста вызвали в ЦК к завотделом культуры Василию Шауро. Тогда Аркадий перенес 1-ый инфаркт — из кабинета на Старенькой площади его на носилках выслали в Кунцевскую поликлинику.
И это был не конец. Пока он лежал в поликлинике, про Райкина успели расползтись сумасшедшие слухи: типо он собирался бежать в Израиль и поначалу выслал туда гроб с останками мамы, заполненный с золотом. Поговаривали также, что его жена правила большенный группой сионистов на местности Украины и сам Аркадий уже издавна под следствием и находился совсем не в палате, а в тюремной камере.
Опосля инфаркта Райкин не только лишь продолжил исполнять собственный «Плюс-минус», но даже повстречался с Шауро повторно и побеседовал с ним так откровенно, как это было может быть. Опосля этого слухи, ходившие о Райкине, как-то нежданно сдулись и пропали. Но здоровье артиста было подкошено. Весь седоватый, похудевший, он уже не мог давать то же количество спектаклей. А без роли Райкина посещаемость театра резко падала.
Наступили 1980-е. Райкин уже разменял седьмой десяток, носил звания Народного артиста СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) и Героя Социалистического Труда, получил Ленинскую премию и был увенчан почти всеми иными заслугами. Он изо всех сил пробовал сделать работу театра так, чтоб она не зависела от него самого. Вывел на сцену отпрыска Константина — тот уже был любимчиком публики, известным по работам в «Современнике» и кино. В то же время напряженные дела с партийной вершиной Ленинграда вынудили Райкина на отчаянный шаг — он попросил у Брежнева разрешения перевезти театр в Москву.
В Ленинграде мне ничего не обещали. К тому же настало время мыслить о обновлении труппы, о смене. Я рассчитывал на Костю, который, в свою очередь, прочно связан с Москвой. Словом, обстоятельств для переезда было много. В крайнее время у меня в Москве оказалось больше друзей, чем в Ленинграде. Почти всех я порастерял, почти все ушли
Генсек одобрил просьбу. В 1983 году труппе выделили здание бывшего кинозала «Таджикистан» на Шереметьевской улице. Пока шла реконструкция, театр в течение 4 лет выступал в разных концертных залах. Но большая часть этих спектаклей шла уже без Аркадия Райкина. Его крайним номером стал «Мир дому твоему», написанный в 1984-м.
***
Аркадий Райкин ушел из жизни 17 декабря 1987 года. Совместно с ним ушла и целая эра русского эстрадного искусства. Высказывания, брошенные им со сцены, перевоплотился в расхожие афоризмы. «Музей... Нечем банку открыть». «Я тебя уважаю, ты меня уважаешь — мы почетаемые люди». «В принципе ты прав, но по существу глубоко ошибаешься». «Грубо говоря — сказать не решаюсь, а мягко выражаясь — нет слов». Но Райкин постоянно находил слова, даже когда цензура давила со всех сторон. Когда гласить было смертельно небезопасно, но молчать недозволено, он выходил на сцену и задавал жару.
В скетчах Райкина дача взятки преобразовывалась в сумасшедший батл, запивоха отчитывал собравшихся на его трибунал, высочайший начальник почивал на столе в одежке супруги. Его комедийные номера представляли собой абсурдистский слом архитектуры русского быта, понятный и забавнй сначала для тех, кто жил в одно с ним время, да и не только лишь для их. Он высмеивал хамство, тупость, непристойность, бюрократизм — вещи, как оказывается, неистребимые. Знаменитые номера Аркадия Райкина животрепещущи и по сей денек и будут таковыми еще весьма, весьма длительно.
