Все почаще можно слышать о том, что прежний миропорядок рушится. Мир старательно пересматривает свои взоры на политику и публичные ценности. Период турбулентности затронул и Соединенные Штаты Америки, которые все еще остаются одним из главных игроков на мировой арене, но переживают драматичный раскол снутри себя. Узнаваемый историк-американист Иван Курилла решил обрисовать происходящие с ней метаморфозы. Итогом стала его книжка «Америкосы и все другие: Истоки и смысл наружной политики США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке)». «Лента.ру» с разрешения издательства «Альпина Паблишер» публикует отрывок из нее.
Начало мятежа: как америкосы утратили покой
Опосля окончания холодной войны появилась новенькая неувязка: ситуация в интернациональных отношениях больше не соответствовала бинарному делению мира как мифологизированной разметке политики. Америкосы и россияне уже не были неприятелями, на их дела больше не накладывались лекала «отличные мужчины — нехорошие мужчины». С сих пор раскол стал передвигаться во внутреннюю политику.
Ностальгия по прохладной войне и обострение культурных войн
Прекращение идейного противоборства с СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии), как оказывается, ослабило и волю федерального правительства США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) к внутренним улучшениям: соревнование с Восточным блоком уже «выиграно» — для чего пробовать смотреться лучше? Успехи внутренних реформ в южноамериканском обществе за 30 крайних лет смотрятся куда скромнее, чем за предыдущий равный по продолжительности период. Через 30 лет опосля окончания биполярного противоборства ситуация в мире и в южноамериканском обществе привела к явлению, которое именуют «ностальгией по прохладной войне».
Результатом окончания глобального соревнования с коммунизмом сделалось и снятие внутренних ограничений.
Слово «социализм» закончило быть бранным, а в самих США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) сейчас видные политики (никак не радикалы и маргиналы) расслабленно дискуссируют достоинства европейской либо канадской моделей.
Это исторически новое явление: америкосы ставят под вопросец само лидерство Америки в мире, колеблются в том, что составляло стержень их идентичности в протяжении веков
Дональд Трамп
В этих критериях приход Трампа в 2016 году смотрелся вспышкой ностальгии южноамериканского избирателя по 1980-м, по временам, когда в Белоснежном доме хозяйничал Рейган, Советы уже не угрожали войной, а южноамериканское воздействие в «собственной половине мира» не подвергалось сомнению.
Словом, по эре, когда Америка была фаворитом вольного мира, но сразу разделяла ответственность со 2-ой сверхдержавой; еще соревновалась с русским Остальным, но уже не страшилась его.
Исчезновение наружной опасности произвело множественные эффекты снутри южноамериканского общества.
/…/
В почти всех странах Близкого и Среднего Востока значимая часть населения испытывает нехорошие чувства к Соединенным Штатам — не только лишь из-за их поддержки Израиля, да и смотря на результаты южноамериканского вмешательства в политику региона. Джей Гарнер, назначенный президентом Бушем-младшим первым админом оккупированного США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) Ирака в 2003 году и уволенный через месяц за попытку провести выборы в данной нам стране, так комментировал деяния собственного правительства:
Мы, америкосы, любим накладывать на вещи свой шаблон. И наш шаблон неплох, но он необязательно неплох для всех других
Нью-Йорк, 11 сентября 2001 года
Одна из ведущих американских теоретиков внешней политики, занимавшая пост советника по рф̆ским делам в администрации президента Трампа, Фиона Хилл, признает упадок южноамериканского воздействия, обозначившийся в десятилетия опосля террористических атак 11 сентября 2001 года, — «не такой сильный в экономическом либо военном отношении, но весьма серьезный в смысле морального авторитета… На так именуемом Глобальном Юге <…> США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) не воспринимаются как добродетельное правительство. Там обширно всераспространено убеждение о южноамериканском высокомерии и лицемерии». Конкретно потому Глобальный Юг не торопится встать на сторону США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и Запада в открытом конфликте, начатом Россией в 2022 году.
Русская история расстройства в Америке началась с надежд россиян на интеграцию собственной страны в «мировое общество», включение ее в североатлантические структуры сохранности, на возникновение аналога плана Маршалла для преодоления периода болезненных экономических реформ. Ничего этого не случилось, и уже посреди 1990-х русская элита начала поворот к антиамериканизму. Этот процесс привел к отказу Москвы от интеграции и выстраиванию русской идентичности по эталону восточноевропейских соседей с усилением использования в качестве модели южноамериканского стиля наружной политики.
Так, со ссылкой на США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в русский дискурс вошли идеи достоинства государственного права над интернациональным и способности однобокого признания независимости отделившихся территорий («косовский прецедент»), навешивание ярлычка «зарубежных агентов» на НКО. Ничего не вышло и из недолго жившей «перезагрузки» отношений меж Москвой и Вашингтоном; президент Барак Обама, чье избрание символизировало сдвиги в южноамериканском представлении о для себя, хоть и не считал Россию конституирующим Остальным, но только усилил обоюдное недопонимание.
Технологическое лидерство США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) отдало янки очередной инструмент наружной политики. С развитием цифровых технологий, глобальной сети и искусственного ума рассеянные по миру акторы, не постоянно связанные с государственными правительствами, получили неслыханные ранее способности. Разговор о способностях цифровой демократии оказался испорчен утечкой инфы о глобальной прослушке, организованной южноамериканскими спецслужбами.
Эдвард Сноуден
Эта информация, обнародованная сотрудником Агентства государственной сохранности Эдвардом Сноуденом, показала, что США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) при помощи программки PRISM и остальных способностей компьютерной эры смотрят за перепиской и перемещениями млрд людей по всему миру, тем уплотняя образ США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) как мирового гегемона, а не эталона.
Ведь если всеобщая слежка позволена «эталону свободы», то чего же ждать от наиболее авторитарных правительств?
Соединенные Штаты, ведущая страна в цифровых разработках, имеют огромные способности контроля и использования их для заслуги собственных целей, но стают и наиболее уязвимыми для кибератак, проводимых из-за пределов государственных границ. Конкретно в вебе население всего мира столкнулось с внутренними ограничениями южноамериканского общества: в фаворитных соц сетях не только лишь действуют законы США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), да и чувствуется давление повестки денька южноамериканского общества, часто чуждой и непонятной жителям остальных государств. Так технологии, практически приведшие Америку в любой дом, занесли собственный вклад в рост недоверия к Соединенным Штатам.
Опосля воинственного президентства Джорджа Буша-младшего избрание Барака Обамы, не раз высказывавшегося против войн, затеянных Белоснежным домом, породило во всем мире такие ожидания, что южноамериканский президент получил Нобелевскую премию мира практически авансом. Но ему не удалось серьезно поменять внешнюю политику страны. В конце концов он сам именовал мир «безразличным» и «разочаровывающим», а интернациональная экспертная оценка его восьмилетнего президентства тоже была полна разочарований. Мировое публичное мировоззрение, кроме Рф и Израиля, было наиболее благорасположенно к Обаме, может быть поэтому, что и его стиль, и риторика, и сама биография напомнили о Америке — симпатичной модели, стране способностей.
Америка спорит о будущем
Америкосы, как и россияне, приписывают канцлеру Бисмарку прекрасные фразы. Одна из нередко цитируемых звучит так: «Бог любит дураков, запивох и Соединенные Штаты Америки». Но любит ли он Америку как и раньше?
Неувязка «расстройства мира» в Америке волнует южноамериканскую элиту, так как подрывает представление янки о своей фаворитной роли и просит решительных мер
Вопросец только в том, какие меры могут посодействовать. Посреди различных голосов слышны сетования, что Америка закончила быть тем вестником и заступником свободы, которым она была в прошлые эры. Пространство эталона свободы занял «либеральный мировой порядок», подозрительный для остальных народов и непонятный самим янки. Наиболее того, это словосочетание, использовавшееся демократическими администрациями Клинтона и Обамы, зополучило ясно партийное звучание, в особенности когда кандидат в президенты Хиллари Клинтон противопоставила «либеральный мировой порядок» девизу собственного конкурента Дональда Трампа «Америка до этого всего».
Акция движения BLM, Вашингтон, 6 июня, 2020 года
В крайние годы сделалось популярно сопоставление Соединенных Штатов с империей (еще поколение вспять использовавшееся лишь в бранном смысле). За двести лет своей истории, пишут некие создатели, США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и по правде прошли путь Рима — от республики до империи.
Разочарование в попытках либерализации мира привело к новенькому взлету воздействия теоретиков реализма в интернациональных отношениях. Создатель одной из самых фаворитных книжек конца второго десятилетия XXI века Джон Миершаймер с наслаждением разделывался с «либеральными заблуждениями», отстаивая главную идея: «Национализм и реализм практически постоянно побивают либерализм». Как следует, стратегически мыслящий политик должен ориентироваться конкретно на реализм.
Неувязка со следованием этому обычному совету лежит, но, не во наружном мире, а в самих Соединенных Штатах: наружная политика страны обычно подчинена внутренним задачкам поддержания государственной гордости и сохранения единства, а поэтому обязана преследовать великодушные исходя из убеждений большинства янки цели. Кандидатура этому в американских критериях — не реализм, а изоляционизм. В определениях американской теории интернациональных отношений Миершаймер призывает возвратиться к одной из 4 «огромных стратегий», которые США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) брали на вооружение в прошлом столетии, — поддержанию регионального баланса сил (offshore balancing). Но в Вашингтоне сохраняют свое воздействие сторонники как изоляционизма, так и политики «вовлечения» (selective engagement), также никуда не делись теоретики южноамериканского глобального преобладания (global dominance).
Старенькые и новейшие языки описания роли Америки в мире борются за преобладание в теории и практике интернациональных отношений.
Суровой неувязкой для США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и остального мира остается очень тесноватая связь меж задачками американской наружной политики и внутренними неуввязками страны. Южноамериканская повестка денька повсевременно проецируется на наружный мир, и в нагрузку к стратегическому планированию дипломаты и генералы должны обеспечить соответствие внешнеполитических целей южноамериканскому эталону. Так, отправляя войска в Афганистан через несколько недель опосля удара по Америке, президент Джордж Буш–младший имел в виду только короткосрочные цели — изгнать террористов из пещер Тора-Бора, но уже в конце 2001 года в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) дискуссировались такие задачки грядущей операции, как, к примеру, обеспечение равноправия афганских дам.
Джордж Буш в Кабуле
Для почти всех в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) военный контроль над Афганистаном имел смысл лишь как база для переделки местного общества. Послевоенные Западная Германия и Япония до сего времени дискуссируются как успешная модель демократизации, проведенной при помощи американской оккупации. Конкретно попытка решить эту задачку разъясняет, почему америкосы задержались в данной нам стране на 20 лет и ушли намного позднее того, как «Аль-Каида» была разгромлена, а ее фаворит убит. Уход из Афганистана в 2021 году, непременно, означал окончание этого шага американской наружной политики.
Когда Наша родина перебежала к активной наружной политике, оказалось, что Вашингтон не может противостоять затеянному Москвой переделу границ, а подъем Китая поставил под вопросец и южноамериканское экономическое лидерство
В итоге президент Дональд Трамп объявил о отказе страны от почти всех внешнеполитических обязанностей, в том числе о выводе войск из Афганистана, а президент Джо Байден не стал пересматривать это решение — в отличие от большинства внутриполитических указов Трампа.
Конкретно эти шаги разрешают гласить о окончании не только лишь «войны с террором», да и наиболее длинноватого периода американской истории — эры интервенционизма, пришедшей в годы 2-ой мировой войны на замену полутора столетиям изоляционизма. В словах Трампа и в действиях Байдена можно при желании расслышать и разглядеть окончание данной нам эры. Не окончившийся пока внутренний кризис в Соединенных Штатах тоже, чудилось бы, подталкивает Америку возвратиться к изоляции. Естественно, в южноамериканском обществе есть огромное количество критиков данной нам позиции: «Закат Запада, определяемого как свобода, право и самоуправление», не только лишь лупит по интернациональным позициям страны, да и углубляет ее внутренние расколы.
Конкретно потому мне все таки представляется, что мы присутствуем не столько при окончании какого-то старенького периода, сколько при начале новейшей эры американской истории. США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) не возвратятся к состоянию до 2001, 1989 либо 1941 года. По правде, движком американской политики является не только лишь (а может, и не столько) обеспечение экономических преимуществ собственных компаний над зарубежными соперниками, да и поддержание веры в особенное назначение Америки как «града на холмике», примера для остального населения земли. Не стоит ожидать возврата изоляционизма, ну и звучное заявление Байдена о «окончании эпохи больших военных операций, направленных на переустройство остальных государств», просто может оказаться пересмотренным уже на данный момент — если, к примеру, российско-украинский конфликт (наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия) будет представлен как экзистенциальная угроза южноамериканским эталонам (либо это может произойти при последующем президенте Соединенных Штатов). Дело в том, что внутриамериканский запрос на «исправление мира» как на метод сохранения единства американской цивилизации никуда не пропал, и речь на данный момент может идти быстрее о изменении формы наружной политики США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), чем ее содержания.
