Принято считать, что у русской элиты было все — иномарки, ввезенная мебель и одежка. Вообщем, не достаточно кто думает, какими хитрецкими способами доставались эти дефицитные продукты. Попав в забугорные поездки, известные на всю страну актеры, спортсмены и ученые преобразовывались в челноков, вывозивших одни продукты и привозивших на продажу в Альянс остальные для предстоящей перепродажи. Неповторимый парадокс русской эры изучит в собственной книжке «Как мы жили в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии)» экономист Дмитрий Травин. Для ее написания он собрал большенный размер фактического материала, свидетельствующего о ушедшей эре: от писем, дневников, воспоминаний и анекдотов до экономической статистики и научных работ. «Лента.ру» с разрешения издательства «Новое литературное обозрение» публикует отрывок из книжки.
Потаенна шапки Андрея Громыко
Зрители конца 1970-х, которые лицезрели по телеку партийных фаворитов, выстраивавшихся в деньки огромных рабоче-крестьянских праздничков на трибуне Мавзолея Ленина, наверное запомнили их серомышиные шапки — фактически неотличимые друг от друга. Как как будто была некоторая униформа, введенная решением съезда КПСС для всех без исключения членов политбюро. Мне представлялось тогда, что шапки, костюмчики и все прочее есть продукт какой-либо швейной фабрики имени кепки Ильича, расположенной в кропотливо засекреченном месте под одной из башен Кремля. Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что шапки для соратников и сподвижников закупал раз в год министр зарубежных дел Андрей Громыко во время собственных деловых визитов в Нью-Йорк. Делал он это при помощи переводчика в одном из наилучших магазинов на Мэдисон-авеню. По-видимому, наследники Ильича не могли толком организовать даже создание наследниц известной кепки.
Шапки кропотливо отбирались. Цвет, фасон и размер согласовывались конкретно с управляющим русской наружной политики. Потом приобретенный продукт специально размечался, чтоб не перепутался в дороге. На подкладке ставились буковкы: Л.И.Б., А.Н.К., Ю.В.А., А.А.Г. и т.д. (дозволю читателю самому додуматься, что значит любая аббревиатура).
Член политбюро ЦК КПСС Миша Андреевич Суслов (1902-1982), председатель Президиума ВС СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) Николай Викторович Подгорный (1903-1983), генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев (1907-1982), председатель Совмина СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) Алексей Николаевич Косыгин (1904-1980) и глава МИД (Министерство иностранных дел — в ряде стран министерство, занимающееся вопросами внешней политики и международных отношений) СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) Андрей Андреевич Громыко (1909-1989) (слева вправо на первом плане) во время проводов Брежнева в иностранную командировку
Экономичный Громыко очень нервничал, когда выяснялось, что «супершляпа» с прошедшего года подорожала на несколько баксов
Переводчик обязан был давать министру разъяснения на понятном марксисту языке: дескать, ничего необычного, Андрей Андреевич, у их здесь инфляция, уровень жизни трудящихся падает и т.д. На шапки для верных ленинцев Громыко в любом случае раскошеливался — вопросец все таки муниципальный. Но вот дубленку для отпрыска однажды не купил: счел, что дорого дерут акулы империализма [Суходрев 2008: 430-434].
В общем, выходит, что даже представители высшей русской номенклатуры не упускали способности отовариваться за рубежом, восполняя нехватку солидный российских продуктов. Тем наиболее к данному способу решения задачи недостатка обязаны были прибегать обыкновенные люди, дополняя таковым образом методы добычи недостатка, о которых говорилось выше.
Знатоки отлично для себя представляли, что и где следует получать с большей выгодой. Анатолий Рубинов, много лет писавший статьи о дилеммах российскей торговли, обобщил представления русских людей о успехах социализма в Восточной Европе.
В Югославии дешевый мохер, в Болгарии можно приобрести замшевую куртку, в ГДР следует брать обувь «Саламандер» <…> А в Венгрии идеальнее всего приобрести «феррарку» — шерстяную кофту, на которой написано «Феррара», «Стар», «Лорд» [Рубинов 2005: 234]
Я первый раз оказался за рубежом в 1977 году — еще школьником, с родителями. Поездка была на 16 дней — Румыния, Болгария. Папа с мамой знали, что из Болгарии можно привозить дешевые ковры. И парочку приобрели, благо рабсила (в моем лице) была бесплатной. Помню, как гордо шел я по Варне, рассекая массу, со огроменным рулоном на плече: расступись, люд, «старший брат» следует. И болгарские «братушки» обходительно уступали дорогу. Приблизительно так же, наверняка, как уступали чехи в 1968 году дорогу русским танкам.
Болгария с Румынией, в общем-то, числились бедными странами. Настоящий шопинг шел в остальных местах. Сотрудник ЦК Черняев, объездивший по долгу службы чуток ли не весь мир, считал, что столицы Чехословакии и Венгрии беднее продуктами, нежели Париж, Лондон и городка ФРГ. Но при всем этом считал, что контраст с Западом все таки еще меньше, чем контраст меж Прагой и Будапештом, с одной стороны, и Варшавой, Москвой и Софией — с другой [Черняев 2008: 289, 305].
В магазине Будапешта
Вообщем, что и где брать, знали почти все. Труднее было решить, на какие средства. Рядовой турист мог поменять у страны на зарубежную валюту только фиксированный (относительно небольшой) размер русских средств. Вольного рынка валюты тогда не было.
Для того чтоб привозить нужные продукты из государств социализма, русские люди уже в 1970-х интенсивно приступили к спекуляции. Вывозили в большенном количестве то малое из российских продуктов, что было конкурентоспособно (сначала фотоаппараты), продавали за гроши (конкурентоспособность конкретно в дешевизне и состояла), но потом на эти «гроши» могли приобрести много вещей, которые за огромные средства реализовывались в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии). Один путник в воспоминаниях вспоминает, как двигался с таковыми «челноками» на поезде в Венгрию. При пересечении границы в городке Чопе их беспощадно шмонали таможенники, откуда и произошла модификация старенькой поговорки. Сейчас она звучала так: «Не гласи «гоп», не проехав Чоп» [Розенталь 2000: 271].
Иной вариант добычи валюты обрисовала в воспоминаниях танцовщица Майя Плисецкая. На гастролях в Италии к ней был приставлен особый провождающий (посодействовать в пути, в отеле, средства перечесть, от докучных поклонников оградить). Помогать этот юноша особо не помогал, зато интенсивно занимался реализацией огромного числа баночек темной икры, провезенных через таможню по специальной справке, выданной Министерством культуры. Когда сей ответственный товарищ ворачивался в Россию, через особый дипломатичный выход он пер одиннадцать массивных коробов практически в человечий рост. Обычно в таковых коробах ввозилась дефицитная ввезенная видеотехника [Плисецкая 2008: 264-266]. Судя по всему, этот «челнок» под муниципальным прикрытием делился доходами с теми, кто посылал его в такие поездки и пичкал необходимыми документами.
Плисецкая вспоминает также пользующуюся популярностью в актерской среде московскую бизнесменку Клару, ходившую по домам с большой сумкой, вмещавшей в себя целый гардероб. Там лежали платьица обыденные и вечерние, пальто, пелерины, туфли, кофточки, нижнее белье, сумочки… Клара была торговой посредницей меж супругами русских дипломатов, часто скупавшими в большенном количестве дефицитные вещи на внушительную заработную плату собственных мужей, и актерами, никогда не выезжавшими за границу, но желавшими одеваться соответственно собственной профессии [там же: 206-207].
Русская танцовщица, хореограф, управляющий балета и актриса Майя Плисецкая в аэропорту Хитроу. Лондон, 27 июня 1963 года.
Некие актеры, правда, часто бывали на забугорных гастролях и тоже скупали в большенном количестве продукты — как себе, так и для следующей перепродажи на родине.
Танцовщик Владимир Шубарин лицезрел за рубежом, как один мощнейший русский хорист, неся большой тюк лишь что обретенного тюля, протаранил стеклянную дверь отеля. Через пару дней вставили новое стекло, и тот же человек ухитрился вновь разнести его на осколки [Шубарин 2007: 94].
Для забугорных гостиниц русский гость совершенно был бедствием. Артисты получали на руки только малую часть тех средств, которые Русское правительство выручало от концертов. Некие совершенно ничего не получали и обязаны были сберегать на грошовых дневных («шуточных»), которые им выдавало правительство на прокорм. Средства растрачивали на покупку дефицитных продуктов, а питались консервами, копчеными колбасами и плавлеными сырками, привезенными из СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии). Когда кончались консервы, скупали дешевенькие полуфабрикаты, а то и корм для собак.
Меж 2-ух стиснутых казенных гостиничных утюгов аппетитно поджаривали собачьи бифштексы. В ванной в кипяточке варили сосиски. Из-под дверей по этажам начинал струиться пар. Запотевали окна. Гостиничное начальство приходило в паническое смятение. От дружно включенных кипятильников вылетали пробки, останавливались лифты [Плисецкая 2008: 256]
Злосчастный артист — гордость русской культуры — нередко страшился пойти в кафе:
«Не могу, кусочек застревает, — признавался один из таковых бедолаг. — Ем салат, а чувствую, как дожевываю башмак отпрыска» [Плисецкая 2008: 256-258]
Вообщем, порой трагизм «съеденного башмака» оборачивался полушутливым тоном: «Один сувенир съел на завтрак, другой — на ужин» [Соснов 2023: 92].
А вот картина из воспоминаний Галины Вишневской:
Когда наш русский самолет спускался на чужую землю, из него вываливалась ватага, всем своим видом напоминающая цыганский табор: мешки, сумки, набитые до отказа кастрюлями, электроплитками, продуктами, сухарями, консервами и иным, прямо до картошки
«Задачка у труппы была точной и ясной — не больше 1-го бакса в денек на пищу, — и производилась она свято. Потому, когда Большенный театр приехал в 1969 году на гастроли в Париж, из отеля неподалеку от Оперы, куда всех поселили, пахло щами и луком на весь бульвар Осман. Через некоторое количество дней оттуда сбежали постояльцы [Вишневская 1994: 304]».
Магазин одежки в Польше
Самым известным «кулинаром» посреди артистов числился Спартак Мишулин (Саид из «Белоснежного солнца пустыни», пан Директор из «Кабачка «13 стульев»» и т.д.). В собственном номере он кропотливо закрывал все шторы, клал асбест для изоляции, а потом при помощи сухого спирта разжигал в санузле костер, на котором варил, например, уху из консервированной сайры [Поюровский, Ширвиндт 1994: 136-137].
Чтоб артисты не обессилели с голодухи, доброжелательным обладателям приходилось иногда устраивать что-то вроде походно-полевой кухни, куда должны были ходить все участники гастролей. Наверняка, схожая ситуация еще больше гласила иноземцам о «величии и мощи Русского Союза», нежели добытые ЦРУ (Центральное разведывательное управление США — агентство Федерального правительства США, основной функцией которого является сбор и анализ информации о деятельности иностранных организаций и граждан) разведданные о числе наших ракет и ядерных боеголовок.
Очередной метод проникания привезенных из других стран продуктов в Россию был связан не с поездками наших людей за предел, а с поездками зарубежных туристов к нам. К примеру, в Ленинграде соседей-финнов, приезжающих на «водочный тур», стремительно подхватывали местные фарцовщики, меняя бутылки на галстуки, рубахи либо туфли, которые позже перепродавались втридорога. О этом русском бизнесе можно прочитать у писателя Миши Веллера (внесен в реестр зарубежных агентов).
Башмак для Бенджамина Бриттена
Однажды великий музыкант Мстислав Ростропович и его супруга величавая оперная певица Галина Вишневская пригласили погостить в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) собственного друга великого-превеликого великобританийского композитора Бенджамина Бриттена. Главной проблемой при всем этом, естественно, была кормежка: чем угощать гостя, привыкшего к магазинам страны с рыночной экономикой и не знающего, что такое русская торговля? Эту делему, вообщем, находчивый Ростропович смог решить. Бриттен совместно с хозяевами отправился в Армению, где с мясом (не говоря уж о коньяке) дела обстояли лучше, чем в Москве, а с радушием — так и просто непревзойденно. Но в один момент появилась другая трудность.
Британский тенор сэр Питер Пирс (1910-1986) (на заднем плане) с английским композитором Бенджамином Бриттеном (барон Эдвард Бенджамин Бриттен из Олдборо, 1913-1976) и Галиной Вишневской, супругой виолончелиста и дирижера Мстислава Ростроповича
Наивный британский лорд продырявил башмак и, выбросив негожую пару, решил приобрести для себя новейшую. К счастью, Ростропович успел перехватить старый хлам и припрятать его на время. Ведь приобрести что-то солидное в магазине недозволено было ни за какие средства. Но как разъяснить это гостю? И как уговорить его сохранить старенькые ботинки, полностью негожие по английским меркам?
Созвали «совет старейшин» армянских композиторов. Стали мыслить, как не стукнуть в грязюка лицом. В качестве крайней меры Мстислав Леопольдович пригрозил, что, если не выдумают, он обратится за поддержкой к грузинам, у каких постоянно всё есть. Этого гордые армяне перенести не смогли и в итоге отыскали сапожника, замечательно починившего башмак Бриттена. А потом Ростропович уговорил гостя отрешиться от сомнительной покупки. Армянского сапожника звали Отелло. Эта приятная для хоть какого великобританийского сердца подробность в конечном счете решила дело. Репутация советской экономики была спасена [Вишневская 1994: 383-384].
