Ким Филби стал истинной легендой XX века. Долгие годы он работал на советскую разведку по всему миру — сначала будучи репортером газет и журналов, а позже став сотрудником особо скрытых отделов английских спецслужб, включая легендарную МИ6. Его не могли вычислить и изловить. Преданный идеям СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) Филби в конце концов сбежал в Альянс. О его неописуемой судьбе ведает в собственной книжке его друг Тим Милн. «Лента.ру» с разрешения издательства «Центрполиграф» публикует фрагмент книжки «Ким Филби. Неведомая история супершпиона КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год)», которая в наиблежайшее время выходит на российском языке.
«Офицер КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год)»
Он начинал с «практически года незаконной деятельности» в Центральной Европе (1933-1934). Возвратившись в Великобританию, он, по-видимому, прошел период обучения, связанный с еженедельными потаенными встречами с русскими в «отдаленных открытых местах Лондона»; в то время он представлял собой нечто вроде «практиканта разведки». Его 1-ые «тесты» прошли в Германии (1936) и фашистской Испании (1937-1939). Во время штатской войны в Испании он вызнал, что испытательный период завершен и в этом военном конфликте он становится «всеполноценным офицером русской службы».
Когда в январе 1963 года закончился период подпольной работы в Ливане, «лишь тогда я сумел явиться в моих настоящих цветах, цветах русского лазутчика».
В 1968 году он утверждал, что был русским лазутчиком в течение 30 с излишним лет…
Совершенно, функции лазутчика весьма очень различаются от функций агента. Офицер — это не агент, получивший увеличение, а нечто совсем другое; это различие обычно игнорируется в СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) или дается очень расплывчато. Репортеры склонны всех попорядку именовать агентами либо шпионами. Лазутчики — это в главном муниципальные служащие; другими словами офицер СИС — это английский муниципальный бюрократ, офицер ЦРУ (Центральное разведывательное управление США - агентство Федерального правительства США, основной функцией которого является сбор и анализ информации о деятельности иностранных организаций и граждан) — южноамериканский бюрократ, а офицер КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) — русский бюрократ.
Обычно офицер работает в одном из управлений разведывательной службы, в собственной стране либо за границей, либо, по последней мере, имеет туда доступ. Его задачка — замышлять и управлять разведывательными и иными операциями; организовывать и часто самому создавать вербовку и управление агентами; делать свои обязанности в границах управления — к примеру, заниматься обработкой приобретенной разведывательной инфы, обеспечением административной, технической либо иной поддержки; взаимодействием с иными муниципальными ведомствами; сотрудничеством, где это уместно, с разведывательными службами дружеских государств.
<...>
Агент — существо совсем другого рода. Он быть может хоть какой национальности и общественного происхождения
Смысл его существования проистекает из того, что он находится в положении (нередко связанном с его работой), которое дает ему доступ, прямой либо косвенный, к нужной инфы или дозволяет выполнить какие-то остальные услуги для завербовавшей его разведывательной службы. Обычно ему в некий степени нужно предать доверие, оказанное его компанией, отделом и пр., — часто для того, чтоб шпионить против своей страны. Его личная свобода, даже жизнь могут подвергаться угрозы. Его «владельцев» из зарубежной разведки заинтересовывают два определенных вопросца: не является ли он двойным агентом, который потаенно работает против их? И, с иной стороны, не подвергается ли он чрезмерному риску ареста и допроса? Само собой очевидно, что агенту недозволено дозволить знать о службе, на которую он работает, больше положенного...
В английской СИС Ким Филби естественно же был офицером — прямо до собственной принужденной отставки в 1951 году. В русской же службе — по всем обычным аспектам — он являлся агентом, по последней мере до того времени, пока в конце концов не сбежал в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии).
<...>
С начала 1937 года и прямо до лета 1939 года, кроме ряда недолговременных периодов, Ким находился в Испании. Тут в конце концов он отыскал огромное количество стоящего материала для репортажей. Правда, его работа не давала ему доступа к английской скрытой инфы и, может быть, также никакого официального доступа к скрытым сведениям испанских националистов; но военный репортер, состоящий при штабе одной из воюющих сторон, безизбежно выяснит много ценной себе инфы.
Нам только непонятно, сколько остальных источников имели российские и испанские республиканцы посреди националистов. Штатская война либо хоть какое случайное деление единой страны на две части — как долгие годы происходило с Западной и Восточной Германией — дает необъятные способности для вербовки агентов. Ведь, невзирая ни на какие границы, сохраняются семейные и схожие узы, также остальные связи меж людьми, невольно оказавшимися по различные стороны баррикад.
Для российских Ким Филби мог представлять ценность не благодаря неповторимому доступу к инфы, а благодаря прохладному аналитическому складу мозга, который он привнес в свои репортажи при выполнении заданий, и объективности, которую унаследовал от рождения.
Даже на этом ранешном шаге Ким, обязано быть, произвел на собственных российских владельцев мощное воспоминание. Может быть, они и грезить не могли о наилучшем оперативном руководителе
Агенты ведь постоянно набивают для себя стоимость, жаждут больше средств, докладывают те сведения, которые, по их воззрению, вы желаете от их услышать, пропускают назначенные встречи (кроме дней, когда им выплачивается вознаграждение), навязывают свои личные трудности, ведут себя несдержанно и вечно трусят.
Только немногие способны составить вправду грамотное донесение. Обучение (педагогический процесс, в результате которого учащиеся под руководством учителя овладевают знаниями, умениями и навыками), если в нем есть смысл, может несколько сделать лучше их работу, но оно не способно наделить человека мозгами, отдать образование и при всем этом оно, естественно, не изменит его нрав.
Шпионская техника
В Киме российские, обязано быть, узрели агента, который был не только лишь расчудесным образом лишен упомянутых недочетов, но мог усвоить сложные аннотации и выразиться необыкновенно верно и лаконически — как устно, так и на бумаге.
А не считая того, Филби был идеологически предан делу и, разумеется, добивался совершенно маленький платы или совершенно ничего не добивался…
<...>
Когда Ким в конце концов — при помощи Гая Бёрджесса — поступил на службу в Секцию D СИС в июле 1940 года, он еще пока не полностью соответствовал плану российских. Учебные центры в Брикендонбери и Болье, обязано быть, навели его на увлекательную, хотя и не важнейшую информацию. Возможно, более полезными для русской разведки в тот период были его поездки в Лондон и связи с высшим командным составом в УСО и в остальных ведомствах; вне сомнения, конкретно эти визиты и давали ему возможность временами встречаться с русскими. Но хотя его донесения в то время, может быть, и не были настолько значимы, как потом, у него в активе было два принципиальных достоинства: его собственные полностью тривиальные возможности и возрастающий круг друзей и знакомых в мире разведки. Через Бёрджесса и УСО он познакомился с Томми Харрисом; через Харриса вышел на Дика Брумена-Уайта и остальных принципиальных служащих МИ-5; а потом в августе 1941 года была сформирована Секция V.
Сейчас он оказался в самом сердечко английской «оплота»
Невзирая на его веру в Русский Альянс, у Кима, обязано быть, не раз екнуло сердечко, когда в осеннюю пору 1941 года немцы безудержно рвались к Москве. Красноватая армия могла быть разгромлена, и немцы могли высадить в Кремле антикоммунистическое правительство. И даже если худшего удалось бы избежать (что, фактически, и вышло), собственная роль Кима Филби полностью могла стать известной германцам через оккупированные архивы либо служащих НКВД (Народный комиссариат внутренних дел СССР — центральный орган государственного управления СССР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка в 1934—1946 годах, впоследствии преобразован в МВД СССР). Германская пропагандистская машинка, может быть, оказала большое воздействие на историю Кима Филби. По-видимому, только опосля разгрома германских войск под Сталинградом риск разоблачения уже был не так велик…
За три года работы в Секции V — с 1941 по 1944 год — Ким имел широкий доступ к скрытой инфы, касающейся не только лишь деятельности самой Секции V
Наградной символ Кима Филби «Знатный сотрудник госбезопасности»
Вот только несколько принципиальных тем (не непременно в порядке приоритета) его донесений:
- Предшествующая деятельность СИС и МИ-5 против Русского Союза и коммунистических течений в целом, также будущие планы в данной для нас области. Ким вспоминает, что имел кое-какие способности «покопаться» в папках СИС и достаточно огромные — в части будущих планов.
- Разведывательные службы государств оси. Разумеется, он передавал необъятные сведения о их, но они были основным образом соединены с Западной Европой и Западным Средиземноморьем, и российских они заинтересовывали не сначала. Если б он попробовал тщательно разузнать, что понятно в Восточноевропейской и Ближневосточной подсекциях о абвере и работе СД против СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии), то мог возбудить против себя подозрения. Может быть, он получал кое-какие сведения, а время от времени и каждомесячные сводки, но очевидно не имел туда полного доступа.
- Перемещения вооруженных сил и планы государств оси. В Секции V мы знали очень мало о результатах широкой работы Блечли в данной для нас области или о анализе разведывательной инфы — ни там, ни в военном министерстве, Адмиралтействе либо в министерстве военно-воздушных сил. Чисто на теоретическом уровне Ким мог иметь доступ к агентурным донесениям СИС, собранным в центральном реестре, но фактически у него не было на это нужного времени либо познаний. И он не сумел бы овладеть ими в большенном количестве, не привлекая к для себя внимания. Возможно, ему посоветовали по способности этого избегать.
- Военные планы союзников. Ким, может быть, за несколько месяцев сказал русским кое-что о операциях «Торч», «Оверлорд» и остальных больших военных операциях; но, естественно, огромную часть таковой инфы российские получали из официальных источников.
- Организация СИС, операции, агенты, способности и планы; кадровый состав СИС снутри страны и за границей. Может быть, он был ознакомлен в этих вопросцах довольно обширно, хотя и не исчерпывающе. То же самое касается и МИ-5 и — в наименьшей степени — УСО.
- Южноамериканская разведывательная служба и разведслужбы союзников, в особенности в части контршпионажа. Опосля УСС и ФБР (Федеральное бюро расследований - американское ведомство при министерстве юстиции США, подчиняется Генеральному прокурору) информация, которую Ким, может быть, передавал о французах и поляках, может быть, представляла большенный энтузиазм.
- Политическая информация. Тут существенное воздействие оказывали побочные результаты от деятельности контрразведки. К примеру, особенное значение имели мирные настроения в стане противника. Наша работа также помогала нам составить представление о политическом положении и намерениях Испании, Португалии и остальных государств. У российских не было дипломатичного консульства на Иберийском полуострове и, возможно, очень не много источников инфы. Не считая того, мы были очевидцами бессчетных перехватов дипломатичных телеграмм и ряда телеграмм министерства зарубежных дел.
- GC&CS. Ким, может быть, тщательно докладывал русским о том, какие шифры абвера и СД взломаны, но, может быть, огромную ценность представляла его информация о работе GC&CS над дипломатичными шифрами. Сомневаюсь, что он был отлично ознакомлен о военных шифрах противника.
- Фактор X — информация, которую человек в положении Кима мог собрать за пределами собственной сферы деятельности, если был к этому размещен.
Приведенный список импозантен. Но было два очень принципиальных ограничения: во-1-х, та степень, до которой Ким и российские могли судить о сохранности собственных встреч, и, во-2-х, время, которое он мог сберечь на фоне собственной достаточно напряженной работы в Секции V, чтоб приготовить письменные либо устные донесения Москве либо выполнить остальные небезопасные и отнимающие много времени задачки, к примеру выемку тех либо других документов и позже возврат их в контору.
Российские высчитали, что реальную ценность Ким Филби приобретет уже опосля войны, когда возобновится антикоммунистическая деятельность, и что во время войны он должен до этого всего стремиться к тому, чтоб укрепить собственное положение и репутацию в СИС и избежать всех суровых рисков.
<...>
Основная схема его работы на российских в течение десятилетней службы в СИС могла смотреться последующим образом: как можно добросовестнее работать и тем продвигать свою карьеру; держать российских в курсе всех принципиальных дел; давать им советы и советы; в рамках СИС действовать лишь так, как предписано приклнному офицеру службы; любые другие деяния допустимы только в случае последней необходимости или при наименьшем риске.
Филби упоминает о 4 вариантах, когда серьезно рисковал
1-ый вариант, имевший пространство еще в Сент-Олбансе, был достаточно элементарным: время от времени ему попадались под руку старенькые дела, связанные с агентами СИС в Русской Рф, но из-за неурядицы он как-то чуть не навлек на себя проблемы. 2-ой вариант — его попытка обеспечить для себя должность в Секции IX; в то время как это не возбудило подозрений, но могло бросить у кого-то противный осадок. 3-ий вариант — дело Волкова: Филби опять избежал подозрений, но этот инцидент потом, когда против него все-же возбудили дело, сумел подлить масла в огнь. И в конце концов, операция по спасению Маклина, а совместно с ней и окончание карьеры Кима как офицера СИС. Любой из 4 эпизодов наносил Киму Филби все больший вред. И маловероятно, что не было бы остальных кризисных ситуаций, если б он сохранил свое положение опосля бегства Маклина…
Почти все считают, что чем выше он поднимался в иерархии СИС, тем огромную ценность представлял для российских и тем большее воздействие мог оказывать на деяния СИС в интересах Москвы
Вот неудача, восклицают такие создатели, если б он в итоге стал шефом контрразведки! Полагаю, такое мировоззрение неверно. К 1951 году Ким Филби, по-видимому, уже достигнул собственного рационального уровня в СИС — того, на котором он мог более отлично служить русским.
Русский лазутчик Ким Филби с супругой Руфиной (на фото в центре)
Может быть, я смогу это лучше проиллюстрировать, предположив на секунду, что он вправду стал управляющим СИС. Но при всем этом он серьезно отдалился бы от определенных дел. Без приложения особенных и, по-видимому, приметных и поэтому подозрительных усилий он чуть ли мог на этом посту знать подробные свойства того либо другого агента, а его осведомленность о текущих и будущих операциях была бы уже не таковой исчерпающей. У него оказалось бы умопомрачительно не много способностей влиять на действия в пользу российских; за все свои деяния он нес бы завышенную ответственность — как перед Уайтхоллом, так и перед своими подчиненными, через которых ему практически постоянно пришлось бы действовать.
Со собственной стороны, российские испытывали бы большие трудности в управлении Филби как агентом. Как устраивать нередкие потаенные встречи с человеком такового уровня? Не может же шеф Скрытой службы много раз пересаживаться с 1-го автобуса в иной, потом спускаться в метро, чтоб в итоге добраться из пт А в пункт Б; хотя он и не обрел бы огромную общественную известность, но его лицо все-же было бы знакомо большенному количеству людей — к примеру, младшим сотрудникам собственного ведомства. При всем этом сам он почти всех мог и не знать. Исконная неувязка — как обращаться и как действовать на основании инфы, приобретенной от потаенного агента, — станет еще острее, когда в роли агента будет выступать настолько высокопоставленный сотрудник зарубежной службы.
Было бы намного сложнее ограничить круг штатных служащих КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год), знающих Филби в лицо. Ведь КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) тоже состоит из {живых} людей
Тот факт, что один из их агентов является главой английской Скрытой службы, практически наверное породит слухи со стороны наиболее информированных лиц и станет полезным политическим капиталом для КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) в коридорах власти. Много ли пройдет времени, до этого чем какой-либо перебежчик либо информатор не разоблачит его?
