09:55, 3 октября 2024
Навряд ли есть хоть один иной живописец, который смог бы так много и многообразно изобразить Россию, как Илья Репин. Знаменитый создатель «Бурлаков на Волге» и 10-ов остальных картин, с юношества знакомых любому россиянину, писал бедняков и знаменитостей, революционеров и членов королевской семьи, историю и современность, пустынные пейзажи и многофигурные сцены — кажется, от взора живописца не утаился ни один нюанс существования его страны в XIX веке. Если Пушкин, по расхожему воззрению, смог сделать энциклопедию российской жизни в литературе, то Репин сделал то же самое в изобразительном искусстве. Как ему это удалось, ведает материал «Ленты.ру» из проекта «Жизнь восхитительных людей».
Нева, лето, броский и теплый солнечный денек. Илья Репин, юный студент Академии художеств, стоит на палубе теплохода и услаждается природой, отдыхая от гулкого и пыльного Санкт-Петербурга. Смотря на калоритные цветочки, на бушующую зелень прибрежных усадебных участков, он уже до глубины души вдохновлен и рвется отрисовывать эскизы. Это чувство лишь крепчает, когда он лицезреет толпы прекрасных дам, сопровождаемых к речной станции наряженными юными студентами.
И здесь — «черное, сальное некое, коричневое пятно», которое пересекает дорогу идущим к причалу
Но 1-ое воспоминание Репина совсем не негативное. Его реакция — экстаз. Какой умопомрачительный контраст бедняков, тянущих на тросах судно, с «незапятнанным благоуханным цветником господ»! Поведать — никто не поверит.
А уже опосля приходит стршное понимание второго смысла: люди заместо скота впряжены.
Так у юного художника покажется мысль одной из самых узнаваемых его картин «Бурлаки на Волге». В Русском Союзе она станет идеологически правильным эмблемой, а самого Репина, в том числе благодаря «Бурлакам», запишут в бойцы с угнетателями.
Различные политические течения пробовали применять творчество Репина еще во времена Русской империи. Кто-то провозглашал его либералом, кто-то записывал в революционеры, а кто-то хаял за консерватизм. Реалист, передвижник, салонный живописец, антиимпериалист, монархист… Кем же был Репин по сути? Для ответа на этот вопросец следует возвратиться к самому началу его жизни.
«Ополоумел со своими красочками»
«У нас было и бедно, и скучновато, и мне нередко хотелось есть». Семья Репина когда-то была богатой, но к моменту возникновения на свет грядущего художника успела быстро оскудеть. Илья родился 5 августа 1844 года — к тому времени его родной город Чугуев, что на Харьковщине, уже несколько десятилетий находился в статусе военного поселения. Порядки тут царствовали самые что ни на есть армейские: городских жителей вынуждали квартировать в собственных домах боец на зиму, поставлять полку дрова и траву и платить высочайшие подати. Из-за недовольства поселенцев в 1918 году в городке даже вспыхнул мятеж. Сам Илья положение чугуевцев называл незавидным «казенным крепостничеством».
Некие пишущие о художниках называли меня казаком — много чести. Я родился военным поселянином украинского военного поселения. Это звание весьма презренное — ниже поселян числились разве еще крепостные
Отца Ильи часто угоняли служить, так что дома он бывал изредка. Мамы приходилось вкалывать на казенных работах и даже защищать собственный дом от далеких родственников, пытавшихся семью выселить. Мальчишка непомерно обожал матушку. Она была дамой хорошей, образованной (даже организовала в Чугуеве маленькую школу), чувственной и набожной, могла часами пересказывать отпрыску жития святых.
Тягу к рисованию будущий живописец в первый раз показал в совершенно молодом возрасте. Репин вспоминал, как его двоюродный брат Трофим в один прекрасный момент показал ему краски — нарисовал для ошарашенного малыша арбуз. О волшебство! Набросок на очах мальчугана будто бы оживился, да так, что ему захотелось вкусить плод. Илья был так заворожен художественной мистикой, что Трофиму пришлось бросить брату краски.
С этих пор я так впился в красочки, прильнув к столу, что меня чуть отрывали для обеда и срамили, что я совершенно сделался влажный, как мышь, от усердия и ополоумел со своими красочками
В один прекрасный момент у не расстававшегося с гаммой малыша даже случился приступ: мальчишка мертвецки побледнел, а из носа в один момент пошла кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов). Матушка боялась, что отпрыск скоро даст богу душу, но все обошлось. Не ушло и его увлечение, так что семья с ним смирилась, — в 11 лет Илью пристроили обучаться рисованию в корпус топографов, где мальчишка заодно исследовал и грамматику. А еще через несколько лет он попал в иконописную мастерскую, где его (на особенном, мирском положении, избавлявшем от бытовых обязательств) учил мастер Иван Бунаков, профессиональный живописец и представитель известной художественной династии.
В 15-летнем возрасте Илья стал грезить учебой в Императорской Академии художеств. Он зачитывал до дыр утомившись учебного заведения для живописцев и рвался в Санкт-Петербург. Но средств на поездку у бедной семьи не было, потому на мечту было надо заработать. В 16 лет Репин отправился путешествовать с бродячий артелью богомазов.
Какая безвыходная скукотища начинает одолевать человека, навечно погрязшего в «милую простоту», в грубую некультурность! Ни одной мысли, ни 1-го увлекательного слова: обыденщина звериной жизни
Илья рос в окружении бедняков, чернорабочих, фермеров, но очень выделялся на их фоне манерами и заниями, что отмечали все сталкивавшиеся с ним образованные люди. Но сначала его отличал талант к рисованию: заказчики, презрительно фыркавшие, узнав, что расписывать стенки будет 16-летний парнишка, потом уговаривали его взять на себя важнейшую работу.
Скоро про юного богомаза знала вся Украина, от заказов отбою не было. Роспись церквей в регионе была обширно нужна — правда, оплачивалась скудно. Пару лет бродячий жизни — и в кошельке у Ильи оказалась нужная для путешествия в Петербург сумма. Уже оказавшись на столичном вокзале, юный и простодушный, не видавший еще огромного городка, он был не попросту поражен, да и испуган.
Я вдруг ощутил себя в прохладном море жизни огромного городка, кишащего в каком-то бурном водовороте. Мне сделалось так жутко, как никогда в жизни: стршное одиночество в дальнем, совсем незнакомом месте давило
«Я в конце концов попал в вожделенную среду»
Но как пройти к Академии художеств? К кому обратиться о поступлении? Как снять для себя комнату? Воспоминания Репина, описывающие в том числе его приезд в Петербург, — это жива, полная психологизма и красок история доверчивого провинциала, оказавшегося в совсем незнакомом ему мире. Он то и дело тушуется, даже когда случайные знакомые требуют поведать о самой священной мечте. Он порывается все кинуть и возвратиться домой. Но Рубикон, как поучительно успокаивает его старый бедный конструктор, у которого Илья арендовал комнату за 5 рублей за месяц, уже перейден. Вспять дороги нет — сейчас все силы нужно кинуть на то, чтоб попасть в академию.
Вот лишь в учебном заведении юного Репина развернут на пороге — мальчик, пришедший незнамо откуда, без образования, даже тушевать толком не умеет, его заклюет 1-ый же педагог! Илье дают поучиться в рисовальной школе, но занятия там проводятся всего несколько раз в недельку. И все таки Репин послушливо идет в школу, где весь семестр исправно отрисовывают — прямо до первого экзамена.
Опосля первых каникул Илья приходит в школу и лицезреет одноклассников, столпившихся у листков с итогами экзамена. В волнении пробегает очами по строкам. Душа уходит в пятки: его фамилии в перечне прошедших нет.
Сердечко мое бурлило от обиды и огорчения. Я не мог осознать: за что все-таки я исключен? Грязно? Да, тушевать я не умею еще
Уже и слезы на очах, и мысли о бесславном возвращении домой в голове. Но здесь Илью толкают одноклассники: вы что, Репин же 1-ая фамилия в перечне! Учеников ранжировали в порядке фурроров по рисованию. Мальчишки обступают Репина, глядят его картинки — ба, да что вы совершенно запамятовали в данной нам вечерней школе? Бегом атакуйте академию!
Скоро Илья отыскал покровителя, готового произвести оплату его обучение (педагогический процесс, в результате которого учащиеся под руководством учителя овладевают знаниями, умениями и навыками) в качестве свободного слушателя в академии, — им благодаря связям мамы стал генерал Федор Прянишников. 1864-й, 1-ый год обучения, Репин именовал «медовым годом счастья». Уже спустя 12 месяцев его перевели в настоящие ученики, так что надобность в меценате отпала. Вообщем, жить Репину приходилось очень экономично — основным его блюдом был темный хлеб, из которого юный живописец сушил сухари, с чаем. Но парень был готов к лишениям, только бы заниматься возлюбленным делом.
За долгие годы желаний, стремлений, отчаяния я в конце концов попал в вожделенную среду и мог обучаться обожаемым предметам
«Вы, обязано быть, поляк?»
Академия отдала Репину нужное систематическое образование, но куда наиболее необходимыми он считал уроки, приобретенные от другого художника — Ивана Крамского. Тот стал для юного студента и близким другом, и самым основным наставником. Репин был без разума от работ старшего коллеги, его манеры держаться и вести беседу, от его раздумий и мыслях.
В январе 1864 года я поступил в Академию художеств, но картинки свои опосля академических экзаменов приносил Крамскому (…). Я нередко стал ходить к Крамскому и страшился лишь, чтоб ему не надоесть. Он бывал постоянно так разнообразен и увлекателен в дискуссиях, что я нередко уходил от него с головой, трещавшей от самых различных вопросцев
Крамской был скандальной фигурой в художественном мире. За год до поступления Репина в академию он стал предводителем «мятежа 14-ти» — протеста выпускающихся из учебного заведения живописцев против откровенно устаревшего экзамена. Крамской совместно с иными бунтарями собрал артель — 1-ое в Рф независящее объединение живописцев, а опосля ее распада вступил в Приятельство передвижников, неотъемлемым участником которого будет предначертано стать и Репину.
Но устоявшееся мировоззрение о том, что «Бурлаки на Волге» — работа передвижнического периода художника, по сути не соответствует реальности. В приятельство он вступит только через 6 лет опосля окончания картины. Сначала 1870-х реализм, которого придерживались передвижники, Репина тревожил не очень. Это видно уже по самим героям «Бурлаков», застывшим в позах геройских фигур с древнего барельефа. Наиболее того, десяток бурлаков и не смогли бы протащить гигантскую баржу по мелководью — какой уж здесь реализм?
Академию Репин закончил в 1871-м с Большенный золотой медалью, высшей заслугой, приобретенной за картину «Воскрешение дочери Иаира». Работа не давалась художнику, пока он не отыскал в сюжете связь с личной катастрофой — ранешней гибелью его родной сестры Усти. Она ушла из жизни, когда Илье было 13 лет. «Припомню настроение, как это поразило всю семью. И дом, и комнаты — все как-то потемнело, сжалось в горе и давило», — эти мемуары принудили Репина вполне переписать полотно, над которым он к тому моменту корпел уже несколько месяцев.
Начатых год назад «Бурлаков на Волге» Репин окончил только в марте 1873 года; для сотворения эскизов живописец проплыл на пароходе от Рыбинска до Саратова. Полотно было представлено на Академической выставке в Санкт-Петербурге и произвело фурор посреди художественного общества. Создателю вручили еще одну медаль «за экспрессию», а «Бурлаков» в том же году выслали в Вену. Больше всех расхваливал картину художественный и музыкальный критик Владимир Стасов, в дальнейшем конкретный приверженец передвижников и близкий друг Репина. Тогда и о юном художнике заговорил весь высший свет.
Удивительно, что потом, в различные времена, когда картиной моей «Бурлаки на Волге» была заинтересована либеральная часть общества, а ограниченная ее так хаяла, бывали весьма противоречивые столкновения отзывов.
С удивлением слушивал я почти всех лиц различных взглядов, положений и воздействий. Так, к примеру, когда я был уже в Париже в качестве пенсионера Академии художеств, в мастерской А. П. Боголюбова встречал я почти всех российских, смотревших на меня с нескрываемым любопытством, не без драматичности: «Ах да, ведь вы знаменитость, слыхали, слыхали: вы там написали каких-либо рыбаков. Как! Прогремели»
Картина была признана новаторской уже хотя бы поэтому, что любому из одиннадцати бурлаков Репин придал колоритную особенность. Вообщем, и сюжет, посвященный жизни самых бесправных представителей общества, для академической выставки был необыкновенным. Неких — в особенности высокопоставленных — гостей данная тема и совсем возмутила.
«Скажите, ради бога, какая нелегкая вас дернула писать эту несуразную картину? Вы, обязано быть, поляк? Ну как не постыдно — российский? Да ведь этот допотопный метод транспортов мною уже сведен к нулю и скоро о нем не будет и помину. А вы пишете картину, везете ее на Всемирную выставку в Вену и, я думаю, мечтаете отыскать какого-либо болвана богача, который приобретет для себя этих горилл, наших лапотников», — такие слова министра путей сообщения приводил Репин в собственной автобиографии «Дальнее близкое».
«Глаза у него переставали тускнеть»
Издавна уже я задыхаюсь при встрече с данной нам девченкой, я замираю весь всякий раз с того времени, как узрел ее впервой еще семилетней, малеханькой
За время работы над «Бурлаками» Репин, которому тогда было 28 лет, успел жениться. Его избранницей стала 16-летняя (другими словами по законам тех пор уже считавшаяся совершеннолетней) Вера Шевцова. В первый раз Репин, друживший с братом будущей супруги, узрел ее еще ребенком. Скоро совместно с юный женой и новорожденной дочерью живописец отправился в Париж. Средства на жизнь в Европе ему выдавала академия.
За границей Репин тесновато познакомился с творчеством салонных живописцев и начал пробовать себя в различных стилях. Тогда возникли такие работы, как «Нищая», «Украинка», «Негритянка», «Торговец новостей в Париже», «Парижское кафе», «Еврей на молитве». Самая популярная работа этого периода принесла ему звание академика — это был «Садко» на сюжет о новгородском негоцианте в подводном королевстве. Живописец изобразил сцену, в какой Садко выбирает для себя супругу посреди морских жительниц. Выбор негоцианта падает на русскую девушку Чернаву — по словам Репина, в этом сюжете он лицезрел «положение всего российского еще пока искусства».
Стажировка в Париже обязана была продлиться 6 лет, но живописец провел во Франции только половину положенного времени: утомившись от заграницы, Репин уехал в Чугуев. Опосля года на родине он перебрался в Москву, а в феврале 1878 года официально вступил в Приятельство передвижников.
В работах столичного периода живописец обратился к историческим темам, крестьянскому быту, судьбе ссыльных. Его портреты выходили виртуозными психическими исследовательскими работами нравов. Приступая к ним, Репин сначала от всей души очаровывался своими моделями. Созодать это — в особенности если речь шла о женщинах — впечатлительному художнику удавалось просто. Необходимо было всего только разговорить модель, а уж болтать без умолку он весьма обожал.
Я сообразил, почему Илья Ефимович настолько не мало говорит во время писания портретов: ему необходимо, чтоб тот, кого он пишет, был оживлен и духовно приподнят. Усадив впереди себя человека и поработав полчаса в абсолютном молчании, Репин принимался усердно расспрашивать его о его жизни и деятельности и порою даже ввязывал его в спор. Сиим проф приемом он практически постоянно достигал цели: человек выпрямлялся, глаза у него переставали тускнеть
«Репинские травы»
Любовные похождения Репина — важный сюжет в жизни художника, которого не останавливало то, что он всего один раз официально состоял в браке. О бессчетных женщинах живописца судачила вся Москва.
С Верой, родившей ему отпрыска и 3-х дочерей, живописец прожил 15 лет, но чуть ли это супружество можно было именовать счастливым. Супруги нередко ссорились, а когда к Репину пришла слава, разлад усилился. Злые языки нашептывали ему, что необразованная и неинтересная Вера — не ровня маститому творцу. В то же время вокруг Ильи роились поклонницы, напрашивавшиеся в ученицы.
Страстный живописец не мог устоять перед дамским вниманием и то и дело заводил романы на стороне
Когда же с иными мужиками пробовала флиртовать Вера, то ревнивый Репин закатывал ей скандалы. В 1887 году супруги расстались, разделив деток: старшие, Вера и Надежда, поселились с папой, а младшие, Юрий и Татьяна, остались с мамой.
Брак так и не был расторгнут официально, но практически все биографы Репина выделяют в его жизни вторую спутницу — Наталью Нордман, с которой он прожил те же 15 лет.
Эксцентричной жизни Нордман просто можно было бы предназначить отдельный материал. Происходившая из богатой дворянской семьи, но рассорившаяся с родственниками из-за побега в Америку в 21-летнем возрасте, она была ярой суфражисткой и вегетарианкой, здоровалась за руку с прислужниками и обращалась к кухаркам на вы, страстно выступала за отказ от эксплуатации прислуги.
В усадьбе в финской Куоккале, приобретенной Репиным в 1899 году и нареченной Пенаты, слуги трапезничали за одним столом с хозяевами, а гости обслуживали себя без помощи других
Нордман знала 6 языков, публиковала прозу под псевдонимом Северова, отрешалась носить шубы и совсем не стремилась к классическому супружескому союзу. Семейную и бытовую жизнь с именитым художником она выстроила на справедливых началах.
Репин был весьма компанейским, и даже жизнь в удалении от столицы империи не могла этому помешать — двери его дома постоянно были открыты для гостей. Правда, ровно до того времени, пока на пороге не возникла Нордман. Когда ее достали нескончаемая суматоха и проходной двор, жена Репина настояла на том, чтоб для приема гостей был отведен один денек в недельку. Так возникли «репинские среды».
Очевидно опередивший свое время быт Пенатов породил массу смешных историй
Блюда (только вегетарианские) выставлялись на большенном подвижном столе, который гости должны были крутить при помощи колеса. Поэт Давид Бурлюк вспоминал, как позарившийся на соленые рыжики Чуковский тянул на себя колесо, в то время как с иной стороны в него вцепились сумрачные футуристы, желавшие дорваться до кадушки с кислой капустой с клюквой и брусникой.
Иная история связана с Иваном Буниным, который приехал в Пенаты, соблазненный предложением позировать именитому художнику. Когда писателя, накормленного вегетарианскими блюдами, привели в мастерскую, в какой гуляли морозные ветра (все окна в доме держали настежь открытыми), у него в один момент возникли срочные дела в Москве. Оказавшись на вокзале, Бунин сперва кинулся к нелегальным в Пенатах благам цивилизации — буфету, водке и куреву.
Владимир Маяковский презрительно хмыкал над «репинскими травками», которыми питался в Пенатах
Владимир Стасов возмущался до глубины души «мужиковатой» Нордман. Максим Горьковатый называл основным блюдом в доме Репина сено (что было не так далековато от правды — в некий момент Нордман увлеклась отварами из травок). Тем не наименее от гостей не было отбоя — в Пенатах бывали и поэт Сергей Есенин, и певец Федор Шаляпин, и автор Александр Глазунов, и почти все остальные знаменитости.
Завершилась совместная жизнь художника с Нордман катастрофически: она очень захворала и, уехав от Репина в Швейцарию, скончалась в 1914 году от чахотки.
«Не созодать ковры, ласкающие глаз»
Уже при жизни фигуру Репина пробовали присвоить для себя совсем различные течения — академисты, передвижники, даже франты из «Мира искусства» (живописец заходил в редакцию одноименного журнальчика, но стремительно к нему охладел из-за язвительных нападок критиков-мирискусников на его друзей — академистов и передвижников). Сам же Илья, человек пылкий и любознательный, охотно пробовал себя в совсем различных направлениях.
Поэтому посреди его работ исторические «Царевна Софья» и «Запорожцы» соседствуют с народническими «Арестом пропагандиста», «Перед исповедью», «Сходкой», «Не ожидали» — и шедевральным «Крестным ходом». А загаданое опосля убийства народовольцами Александра II полотно «Иван Суровый и отпрыск его Иван» (1-ая в истории Рф нелегальная, пусть и всего на несколько месяцев, картина) — с патриотическим «Приемом волостных старшин царем Александром III». Почти все из этих картин длительное время стояли в мастерской художника на примыкающих мольбертах.
Такое обилие жанров можно разъяснить нравом художника, который современники считали очень ветреным
Он от всей души восторгался и увлекался различными вещами, мыслями и людьми, а потом конструктивно менял свои взоры на все перечисленное выше. «Дела Репина к вещам и людям были очень изменчивы: о одном и том же предмете он мог в протяжении самого недлинного времени высказывать с полною искренностью два диаметрально обратных представления», — гласил о нем его близкий друг и большенный фанат, писатель Корней Чуковский.
Поэтому, возможно, его антиимпериалистические пассажи в письмах и дневниках отлично уживаются с таковыми работами, как 1-ый официальный портрет Николая II и «Праздничное заседание Муниципального совета». Живописец брал муниципальные заказы, а скоро утверждал в личной переписке: «Обычная задачка империи — воспитывать (Ни одно животное не затрачивает так много сил на воспитание детёныша, сколько на это необходимо человеку для воспитания ребёнка) собственных подданных в неизменном унижении, невежестве, побоях и безволии автоматов».
Репин мог ниспровергать эстетство, зарекаясь «созодать из собственных картин ковры, ласкающие глаз», а потом написать откровенно романтические сюжеты «Какой простор!» и «Лунная ночь (то есть темное время суток)». Он проповедовал реализм и тем не наименее от всей души восторгался импрессионистами и даже пробовал им подражать. Он расхваливал манеры и воспитание (целенаправленное формирование личности в целях подготовки её к участию в общественной и культурной жизни) боец Красноватой армии («Равенство! Достоинство! Никакого подхалимства!»), а потом писал «Красноармейца, отнимающего хлеб у малыша».
«Певец гнева народного»
Вообщем, принято считать, что отношение к революции у Репина было поочередным: поначалу он принял ее оптимистично, но скоро, наслушавшись рассказов очевидцев, утратил иллюзии. Пенаты находились на местности провозгласившей независимость Финляндии, потому именитый живописец, не двигаясь с места, оказался в эмиграции. Русская власть уговаривала его возвратиться на родину. Посреди 1920-х это сделалось задачей политической значимости.
К Репину ездили делегации, ему обещали возвратить конфискованное имущество и отдать звание народного художника. Но он оставался непоколебимым.
В прессе отказ художника посетить СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) разъясняли «заболеванием ноги»
В крайние годы здоровье Репина и правда подводило, но неувязка была не с ногами, а, что для художника еще ужаснее, с правой рукою. Живописец тем не наименее научился писать левой, а когда уже не мог удержать гамму, то сделал для себя подвесную доску для красок. Репин ушел из жизни 29 сентября 1930 года. Его похоронили в парке Пенатов.
Позднее русская пропаганда канонизирует Репина, записав его в «певцы гнева народного» и прародители соцреализма. Но художнику Репину было бы нескончаемо тесновато в настолько узеньком и искусственном жанре. Импульсивного выходца из Чугуева, непременно, от всей души заинтересовывали витавшие в воздухе идеи перемен, но работы его, обычно, были лишены морализаторства. Поточнее, определенную мораль им присваивали трактовки, которые со сменой эпох конструктивно изменялись.
Правда же состоит в том, что Репина, художника нескончаемо чувственного, сначала захватывали драма, фактура, эмоция (процесс средней продолжительности, отражающий субъективное оценочное отношение к существующим или возможным ситуациям). Это был человек, который страстно обожал живопись, настолько же страстно обожал дам, друзей и жизнь в целом. Свое видение данной нам жизни он запечатлел в сотках картин. В их, как и в любом подлинном произведении искусства, каким бы близким к реальности оно ни было, центральной фигурой остается сам Илья Репин, его чаяния, его ужасы и его экстаз перед миром вокруг нас.
