Представления о телесной красе, как понятно, изменялось от эры к эре, от культуры к культуре. В моде побывали все цвета волос и кожи, наличие зубов и их отсутствие, густые локоны и залысины на лбу, пышность форм и стройность талии. Жорж Вигарелло, французский историк и социолог, спец по социологии медицины, доктор Института Париж V, создатель книжек «Искусство привлекательности» и «История вялости», изучит изменчивость представлений о красе людского тела исходя из убеждений его упитанности. В собственной книжке «Метаморфозы жира. История ожирения от Средневековья до XX века» ученый прослеживает, как изменяются представления о эталоне и какие процессы в обществе на эти конфигурации влияют. С разрешения издательства «Новое литературное обозрение» «Лента.ру» публикует фрагмент текста.
Говорим о мучениях
В 1920-х годах ожирение сделалось восприниматься обширнее, это отразилось на восприятии его как патологии и на отношении к нему как к заболевания. Сменилась тональность беспокойства врачей, поддержавших культуру стройности. Это видно из публикаций, в каких не только лишь оценивается степень ожирения, да и уделяется огромное внимание стратегиям похудения. «Как похудеть?», «Худеть? Для чего же? Как?», «Почему люди толстеют и как они худеют?», «Искусство худеть». Рвение «похудеть» в 1920-1930-х годах становится основным, выдвигается даже беспримерное требование: «Худеть во что бы то ни сделалось».
Сдвигается вектор стигматизации: даже если толстяк не обжора и не увалень, он сначала воспринимается как «уклонист», не желающий решать никаких усилий, чтоб похудеть.
Его вина в лени, в безответственности по отношению к себе: он не подвержен страстям, а безразличен, не одержим кое-чем, а не умеет обладать собой, упорядоченность не для него, он не способен поменяться
Исцеление ожирения становится обыденным делом, развивается психология (наука, изучающая недоступные для внешнего наблюдения структуры и процессы, с целью объяснить поведение человека), и эти причины делают новый образ беды. Вырастает количество историй неудач, так как человек в современной культуре повсевременно занят самоанализом и самоутверждением. Стройность сейчас ценится так высоко, что стигматизация полноты умножается. Человек, страдающий ожирением, сейчас не попросту толстяк, — он тот, кто не в состоянии поменяться: во времена, когда работа над собой и адаптивность стают неотклонимыми аспектами фуррора, он теряет прежнюю идентичность. Тучность — это сигнал о том, что человек не способен на перемены.
1-ые стадии ожирения: революционные перемены
Своеобразие культуры 1920-х годов заключается в том числе в «поисках» излишней полноты в неприметных конфигурациях тела. Само слово «ожирение» сейчас употребляется заного: в вариантах, когда вмешиваться «очень поздно», и для обозначения «далековато зашедшего» процесса. При всем этом жир может находиться в теле и не быть приметным: порой конкретно он, а не мускулатура таится в плоти и сформировывает внешний вид.
Отмечаются «промежные» стадии, что также совсем ново. К примеру, «целлюлитные бугорки» на коже, которые, если их ощупывать, напоминают «апельсинную корку», либо покрытые «крапинками» бляшки, выдающие 1-ые признаки того, что человек полнеет.
В 1920-х годах открытие целлюлита было важнейшим доказательством новейшего категорического требования: выявить индивидуальности строения тела, которые до этого не замечали, и направить внимание на аспекты, которыми издавна третировали
Начинаются споры о причинах этих деформаций: что это — воспаление (Воспаление — сложная местная реакция организма на повреждение) кожи из-за обычного распространения жира? Сморщивание кожи из-за сопротивления давлению жировых скоплений? Либо это поверхностные отложения не до конца выведенных отходов? Вопросцы умножаются, а существование целлюлита и вызванных им ясных прожилок на коже повсевременно подчеркивается. В бурно развивающемся воображении исследователей традиционные непорядки в организме, связанные с отложением жира, смешиваются с расстройствами, считающимися специфично женскими: «неподвижным образом жизни, долгим пребыванием в неловких позах, нервно-артритическим диатезом, травматичной супружеской жизнью и, у девственниц, нарушениями овариального цикла и гормональной секреции». Возникает озабоченность последствиями целлюлита для наружности: идет речь о несовершенствах кожи, о возникновении излишнего веса и иных ранешних симптомах ожирения.
Таковым образом, нереально игнорировать революционные конфигурации в обычных взорах, произошедшие сначала XX века. Чтоб вызвать обеспокоенность доктора, больше не нужен карикатурный вид пациента. С этого момента доктора беспокоят самые 1-ые отличия от «нормы», появляющиеся на начальной стадии заболевания (нарушения нормальной жизнедеятельности, работоспособности). Недозволено сказать, что мысль стройности выдвигается в первый раз. Новаторство не в переоценке ценности худобы, а в изменении взора: сейчас тревогу доктора вызывают признаки, на которые ранее он не направлял внимания, а при определении стройности сейчас подчеркивается упругость и тонус.
Рост количества патологий
Возникает подозрение, что в почти всех патологиях повинет лишний жир, и это ведет к новенькому взору на их. Идет речь о симптомах «маленького ожирения», которыми ранее третировали, но которые неприметным образом нарушают чувствительность: о «вздутии животика, ощущении горечи во рту, повышенной кислотности, изжоге, диарее».
Обеспокоенность наращивается, исследования набирают ход. Патологическое состояние «обобщается», к традиционным расстройствам «дыхания, кровообращения (Кровообращение — важный фактор в жизнедеятельности организма человека и ряда животных) и пищеварения» присоединяется огромное количество новейших различных нарушений. К примеру, интоксикация, отсылающая к внутреннему инфецированию, связанному с представлениями о неусвоенных отходах. Либо рак, который, согласно представлениям тех пор, появлялся вследствие «паразитических» накоплений.
Вредным числилось само присутствие жира: «хроническое отравление», «отравленный мозг (центральный отдел нервной системы животных, обычно расположенный в головном отделе тела и представляющий собой компактное скопление нервных клеток и их отростков)», «излишек органических токсинов и ядовитых веществ»
Сначала века возникло очередное новое веяние: угроза типо исходит не столько от тяжести, массы, разрушающей организм, сколько от внутреннего загрязнения жиром, этой пагубной субстанцией.
Начинаются нескончаемые хим исследования угрозы неусвояемых жиров, также оживляется прежнее культурное противоборство. К примеру, в 1917 году некие французские ученые, ненавидящие Германию, углубляясь в «этнохимию», демонизируют германских «толстяков»: как будто бы у людей, живущих за Рейном, наблюдается «аномальная гиперактивность функций кишечного тракта», оказывающая воздействие на внутренние кислоты и их выделение, что вызывает «зловонный пот немецкой расы».
В конце концов, как никогда ранее обостряется психологический нюанс задачи со всеми его крайностями. Различаются «возбужденное полнокровие» и «малокровная подавленность», «тревожные» лица противопоставляются «отупевшим», — все это психологизированные версии старенькых моральных отсылок. Отсюда карикатурный взор на Эдуара Эррио как на жертву «склада ума толстяков» опосля его ухода с поста председателя палаты депутатов в 1926 году. Естественно, это очень резкое суждение, но оно показывает перевоплощение ожирения в глобальную делему:
Отчасти вина за обрушение франка, за сокрытую инфляцию, за автономию Эльзаса, за внедрение маленьких накоплений, за религиозную нетерпимость, за зазорное признание Советов лежит на этом эрудите, добросовестном, но со слабеньким здоровьем и не способном к здравым суждениям…
Серьезнее смотрятся статистические данные о смертности в итоге ожирения. Сначала XX века подобные исследования были проведены, а именно, страховыми компаниями поначалу в Северной Америке, потом в Европе. Начиная с 1910-х годов южноамериканские страховые компании при страховании жизни учитывали восемь группы̆: были разработаны тарифы, отражающие хоть какое отклонение от нормальной массы тела в интервале от 12 кг ниже нормы до 23 кг выше нормы. Эта шкала не была принята во Франции, но чуток позднее ею заинтересовались иллюстрированные журнальчики и стали знакомить с цифрами и степенями ожирения.
В 1922 году страховая компания Metropolitan Life Insurance приводит уточненные данные: по расчетам, если у человека в возрасте 40-44 лет ростом 170 см вес превосходит норму на 20 %, то возможность его погибели увеличивается на 30 %, если же излишний вес составляет 40 %, то возможность погибели возрастает на 80 %. В наиболее широком смысле, можно ждать, что подольше проживут люди с весом несколько ниже среднего, но при всем этом не «тощие».
Способы исцеления умножаются
Появление новейших шкал для оценки степени ожирения, выявление новейших, связанных с ожирением патологий, усложнившаяся численная оценка рисков, — в 1920-х годах взор на делему приближается к сегодняшнему. Жир вредоносен не только лишь наружности, да и жизни. В обоих вариантах угроза возникает на самых ранешних стадиях, когда излишняя полнота чуть видна. В итоге возникает огромное количество предложений по исцелению, они стают обыденным делом.
До этого всего поменялись весы: «нескончаемая путеводная звезда, невозмутимый арбитр». Этот устройство опять преобразился: стал низким, на нем возникла лупа, увеличивающая стрелку и шкалу с цифрами.
В 1920-х годах в Америке начали рекламировать весы как приспособление «для тех, кто желает похудеть в согласовании с достижениями науки»
Весы «элегантны» (artistic), комфортны, кто угодно может встать на их, сделав всего один шаг (as on the floor itself). Они попадают и во Францию: в конце 1920-х годов журнальчик Femina настаивает на том, что «мелкие весы должны находиться в любой благоустроенной ванной комнате». Воспользоваться ими следует раз в день, взвешивание обязано стать «неотъемлемой частью утреннего туалета». В ходу также были весы, установленные в публичных местах; их сделалось настолько не мало, что посреди 1920-х годов в Соединенных Штатах люди взвешивались 500 миллионов раз в год.
В терапевтической практике весы употребляются все обширнее, раз в день выстраиваются графики веса. Основная цель этого — шаг за шагом выслеживать достигнутый итог, улучшать диету в согласовании с извивом кривой, экспериментировать с рационом, содействующим похудению.
Диета (Диета — совокупность правил употребления пищи человеком или другим живым организмом) и конфигурации в теле стают историей, длинноватым приключением со своими сюрпризами и неожиданностями:
Взвешивать пациентов в процессе исцеления, в критериях физической активности и отдыха, количественно и отменно ограниченного питания; взвешивать их, чтоб проконтролировать эффекты всех узнаваемых способов исцеления, смотреть денек за деньком, а порой и час за часом за переменами их веса, появляющимися в процессе этих тестов, — никак не непосильная задачка для неплохого наблюдающего, если он терпелив, упорен и располагает огромным количеством инфы.
Кроме диетологов, возникает целая когорта профессионалов, каждый со своей техникой, что свидетельствует о том, что ожирение — это патология и уже существует рынок проф услуг по его преодолению.
Разрабатываются особые массажи — «поверхностные» и «глубочайшие», «поглаживания» и «вибрации», «поколачивания» и «подводный массаж», практикуемый в Виши, в конце концов, «самомассаж», рекомендуемый при постоянной тревоге, также гимнастика: от упражнений «для всего тела» к упражнениям «для животика», которые должны «навечно убрать ожирение»
Повсевременно обновляется физиотерапия: употребляются электричество (электротерапия), солнце (гелиотерапия), тепло (термотерапия), души и купания (гидротерапия), разные механизмы и пассивные движения (механотерапия). Был разработан целый комплекс технических способов исцеления и ухода за страдающими ожирением, прямо до рискованных пересадок, которые в 1920-х годах проводил Сергей Воронов. Он прививал ткани (Строение тканей живых организмов изучает наука гистология) яичек мортышки либо козла к человечьим яйцам, что обязано было устранять пухлость и анемичность. Так, к примеру, к бывшему великобританийскому бюрократу, «толстяку с обвисшим телом», опосля пересадки «тканей яичек бабуина» в 1924 году возвратились стройность и не плохая осанка: «Жир растаял, мускулы окрепли, тело выпрямилось». Естественно, у этого способа не было грядущего, схожее только подтверждает начало широкомасштабных тестов в лечении (процесс для облегчение, снятие или устранение симптомов и заболевания).
Вообщем, подлинная оригинальность новейших способов заключается в другом, а конкретно в видении исцеления как постепенного и долгого процесса.
Сначала XX века возникают новейшие идеи о роли личного развития, работы над собой, о тренировках:
Нужно раз в день, не испытывая сильной вялости, совершать большее усилие, чем намедни
Эти способы исцеления созвучны литературе, также совсем новаторской, призывающей к «вере в себя», тщательно рассказывающей о том, как «стать посильнее», как «выстроить свою жизнь». Основная цель всего этого ясна: развитие человека в конкурентноспособном обществе. Размываются социальные границы, сейчас люди опираются на идею: чтоб преуспеть в жизни, нужно больше работать над собой. В среде, где властвует сфера услуг, работник, относящийся ко всему сознательно, может достигнуть увеличения по службе и занять высочайшее положение в обществе.
Нужно сказать и о успехах гимнастики, которой люди занимаются у себя дома: в 1905 году во Франции была продана 21 тыща экземпляров брошюры, посвященной этой теме (и 40 тыщ экземпляров 4-ого издания в 1908 году), а в 10-ке европейских государств в том же году — 376 тыщ.
